История религии (Том 2)

На вопрос же, почему мы не имеем египетских памятников, непосредственно свидетельствующих об Иосифе, ответить очень легко. От эпохи гиксов до нас дошло ничтожное количество памятников вообще. После восстания Яхмоса следы господства иноземной династии повсеместно истреблялись (см.: W. Keller. Op. cit, p. 111). Кроме того, земля Гошен или "Поле Цоана", т. е. Авариса, как его называет псалом 77, и гиксские крепости находились в заболоченной восточной части Дельты, почва которой, в противоположность сухим пескам других районов, не благоприятствовала сохранности памятников.

Можно привести еще немало подтверждений общей достоверности той картины, которую дает нам Библия; на русском языке важнейшие из них собраны в капитальной монографии Д. Введенского "Патриарх Иосиф и Египет" (Серг. Посад, 1914) и в указанной книге Косидовского.

x x x

Моисей жил, как признает большинство историков, в XIII в. до н. э. (см. приложение 7), т. е. на 600 лет позже Авраама и на 400 лет позже Иосифа. Фактически он положил основание Библии, ветхозаветной религии и израильскому народу. И тем не менее предание о нем также было объявлено лишенным всякой достоверности. "Все, что рассказывается о Моисее, - безапелляционно утверждала пропаганда, - сплошь миф и сказки" (А. Ранович. Ук. соч., с. 73).

Прежде всего, следует заметить, что помимо археологических свидетельств в пользу историчности Моисея говорят чисто логические соображения. В самом деле: мог ли народ начать свою историю с такого унизительного вымысла, как рабство, не будь оно историческим фактом? А если исход действительно совершился, то мог ли он произойти без водительства выдающегося вождя? Еще более невероятно образование из беспорядочной толпы полурабов ядра нации, если бы эта толпа не вдохновлялась чем-то большим, нежели желанием освободиться. Этим вдохновляющим началом была вера в Ягве - Бога отцов. Возрождение веры немыслимо без появления пророка, религиозного вождя. Даже такой скептически настроенный историк, как С. Рейнак, вынужден был признать, что "невозможно представить себе развитие какой-либо религии без воздействия сильной воли, гениальной личности, вроде Моисея, апостола Павла, Магомета" (С. Рейнак. Орфей. Всеобщая история религии. Париж, 1910, с. 233).

Итак, при возникновении израильского народа и ветхозаветной религии должен был появиться духовный вождь. "Если этого вождя, - замечает Р. Киттель, - измыслила легенда, то его место должен занять другой" (Р. Киттель. Ук. соч., с. 165). Но искать другого нет оснований. Все, что говорит Библия о Моисее, свидетельствует в пользу его историчности, даже само имя пророка. Оно египетского происхождения, что подтверждает рассказ Св. Истории о том, что Моисей был воспитанником египтянки.

Нередко указывали на то, что рассказ о Моисее, брошенном в корзине в реку, напоминает сказание о Саргоне Аккадском. Но в самом этом факте нет ничего фантастического. Естественно предположить, что именно так матери в древности подкидывали детей. Достаточно указать на истории Ромула, Кира, индийской царевны Кунти. Но даже если и согласиться с гиперкритиками и счесть эту деталь биографии Моисея фольклорной, она нисколько не подорвет историчности пророка, как не подрывает она историчности Саргона и Кира. Легенды, как правило, окружают детство великих людей. Д. Фрэзер, который исследовал мифы, параллельные библейским сказаниям, признал, что рассказ Библии о Моисее, взятый в общих чертах, "не возбуждает серьезных сомнений в своей достоверности" (Д. Фрэзер. Фольклор в Ветхом Завете. М., 1931, с. 252).

Большие строительные работы в Дельте, топография пустыни и многочисленные детали исторической и географической обстановки - все это в настоящее время уже перестало казаться вымыслом. Даже такой ничтожный штрих, как пролегание путей перелетных птиц через Синай, оказался соответствующим действительности.

Какие бы изменения ни претерпевала израильская религия, в ней с самого начала мы видим следующие черты: 1) веру в Ягве как Избавителя и Бога справедливости, 2) веру в Завет и избранничество "народа Ягве", 3) идею теократического управления, 4) праздник Пасхи, 5) отсутствие вульгарной мифологии. "Все это, - говорит К. Корниль, - мы должны признать за подлинные, специфически Моисею принадлежащие мысли... Если Израиль все же сохранил свой своеобразный облик, не был духовно побежден и подчинен хананеянами, а сумел, наоборот, ассимилировать хананеян, так что в конце концов он остался определяющей и задающей тон составной частью целого, то тем он обязан только Моисею и его делу" (К. Корниль. Пророки, 1915, с. 31-34). История Востока, археология, география, сравнительное изучение религий - все говорит в пользу того, что Моисей такая же реальная фигура, как и другие великие основатели вероучений (см.: W. А1-bright. From the Stone-Age to Christianity, p. 270).

Следует заметить, что и серьезные советские историки не решаются отрицать историчность Моисея (см., напр.: В. Струве. Израиль и Иуда. - В кн.: История Древнего мира, т. 1, М., 1936, с. 340 cл.).