ИСТОРИЯ РЕЛИГИИ в 2 томах В поисках пути, истины, и жизни

«Не будут оплакивать его, говоря:
«О брат мой! О брат мой!»
Не будут оплакивать его:
«О государь! О владыка!»
Ослиным погребением будет погребен он,
вытащат его и бросят далеко
за ворота Иерусалимские».

(Иер 22:18–19)

Легко догадаться, в какую ярость привело это пророчество царя. Быть может, пророку удалось вовремя скрыться, а дальнейшие события отвлекли внимание Иоакима. Словом, Иоаким не решился казнить Иеремию, но запретил пророку выступать в Храме с речами и вообще покидать свой дом.

В это время на царя обрушились новые тревоги и заботы. Иудея была слишком слаба, чтобы претендовать на полную самостоятельность, и нужно было решать, к какой из борющихся великих держав — Египту или Вавилону — примкнуть. Египет находился на грани полного разгрома.

Для Иудеи самым естественным шагом было бы встать под эгиду Вавилона, и Иеремия объявил, что это ее единственный путь к миру.

В январе 597 г. до Р.Х. регулярные войска халдеев стояли уже под Иерусалимом, и в их стан прибыл сам царь Вавилона Навуходоносор. Иеремия настойчиво призывал иудейского царя скорее просить мира.

16 марта ворота Иерусалима открылись, и из них вышла процессия, состоявшая из царя, царицы и высших сановников Иудеи. Одетые в траурные одеяния, они вступили в халдейский лагерь. Навуходоносор принял их сурово, как изменников, но никого не казнил. Он пощадил Иудейское царство, однако во избежание мятежа велел переселить в Вавилонию большинство военачальников, гарнизон города, строителей, оружейных мастеров, а также почти всю знать и богатых людей. Таким образом Навуходоносор надеялся искоренить проегипетскую партию.

Иеремия знал, что среди высланных было немало людей, которые верили ему и сочувствовали его делу, таких, как, например, молодой священник Иезекииль. Пророку хотелось как–то поддержать их, укрепить и направить на верный путь.

Иеремия убеждал своих соотечественников не отчаиваться, держаться стойко и не строить иллюзий: плен будет долгим, как человеческая жизнь, он кончится лишь через семьдесят лет. Все это время иудеи должны жить верой в грядущее освобождение, очищать свою душу покаянием и искупать богоотступничество. И лишь после этого Ягве снова вернет людей своих.

Иеремия оказался прав. Именно люди, составляющие первую партию переселенцев, прошедшие через испытания и сохранившие веру, заложили фундамент возрождения Израиля.

Небесная колесница. Иезекииль. Вавилон, 597–590 гг. до Р.Х.

Перед иудейскими поселенцами в Вавилоне стояла трудная задача: оставаться верными своей религии, не имея религиозного центра. Они остро нуждались в вожде и духовном руководителе. Таким наставником стал для них Иезекииль.

Лишенный Храма священник, чья деятельность в ссылке поневоле ограничивалась тесными рамками общин переселенцев, Иезекииль, в отличие от Иеремии и Исайи, был скорее собеседником и писателем, нежели народным трибуном.

Что прежде всего заботило Иеремию и других пророков, живших в Иудее? Они стремились преодолеть остатки ханаанских суеверий и сохранить внешний мир ради углубления церковных реформ. Вавилон в глазах Иеремии был «бичом Божиим», заявляющим о себе лишь грубой силой. Иезекииль же жил бок о бок с этим огромным центром цивилизации, которая уже сама по себе требовала осмысления.

В пятый день летнего месяца таммуза в 592 г. до Р.Х. обитатели поселка Тель–Абиб увидели священника Иезекииля, потрясенного, изменившегося в лице. Долгое время он оставался немым. К старейшинам, собравшимся к нему услышать волю Божию, он обратился с помощью знаков. Но вот однажды его уста снова открылись, и он поведал старейшинам о необыкновенных видениях, посещавших его все это время.

В Ветхом Завете до Иезекииля только Моисей и Исайя были причастны к созерцанию Славы Господней в ее непереносимом для смертного величии. Но если тогда она являла себя на Горе Божией и в Доме Божием, то теперь она предстала пророку видением колесницы на равнинах языческой Халдеи. Это должно было означать, что для нее нет границ; несущие ее херувимы обращены ко всем странам света, она абсолютно свободна и не привязана ни к какой земле. Пребывание ее на Сионе было лишь особой милостью Божией.

О другом видении Иезекииль рассказал вскоре после того, как оно посетило его (Иез 8—11). Перед Иезекиилем выросла огненная фигура, которая подняла его в воздух. И вот он уже перенесен в Иерусалим, к северным воротам Храма. Но это был не видимый город, столица Иудеи, а, скорее, Иерусалим сокровенный. «И вот там — Слава Бога Израилева, подобная той, которую я видел на равнине». А повсюду, как в Вавилоне, возвышались идолы; в каком–то странном секретном зале вожди народа кадили фрескам, изображавшим звероподобных богов Востока.