История религии. В поисках пути, истины и жизни. Том 6. На пороге Нового Завета. От эпохи Александра Македонского до проповеди Иоанна Крестителя

«Тогда Бог прокалит Своей Правдой все дела мужа и обелит Себе из сынов человеческих плоть, принадлежащую Ему, чтобы покончить со всяким духом Кривды среди них и чтобы очистить их Своим Святым Духом от всех нечестивых дел» [24].

Но если чаяния ессеев относились лишь к избранникам (то есть к ним самим), Иоанн говорил о спасении всех, кто будет внимать гласу Господню. Его собственная задача — накануне явления Судии «представить Ему народ приготовленный». Крещение же в пламени есть испытание, закалка и проверка на прочность. Огонь Духа сожжет зло и преобразит верных…

Так учил Иоанн. И пройдет совсем немного времени, когда Сам Грядущий скажет: «Огонь пришел Я низвести на землю…» Пока же Его глашатай прокладывает Ему дорогу, призывая к первому, подготовительному крещению.

Местом проповеди Иоанн избрал сначала поселок Бетанию, или Бетавару, расположенный на восточном берегу Иордана. Судя по названию, там находился причал с переправой и течение было не таким стремительным, как у верховьев реки. Позднее Креститель ушел дальше на север и остановился в деревне Энон, на другой стороне Иордана, где было достаточно воды для крещения [25].

Вполне вероятно, что из пустыни пророк явился уже не один, а с несколькими единомышленниками. В ессейских кругах давно ожидали Пророка, подобного Моисею. В их книгах ему отводилось важное место [26]. Когда Иоанн был призван на служение, в нем легко могли признать эту загадочную личность. У некоторых кумранцев, быть может, возникала мысль, что сын священника Захарии не кто иной, как сам Учитель Праведности, воскрешенный Богом накануне Страшного Суда.

Приверженцы Иоанна положили начало эсхатологическому братству иоаннитов [условный термин. Название общины неизвестно]. Члены его часто постились, как то было принято перед великими испытаниями. Наставник давал им особые молитвы, которые они повторяли ежедневно [27].

Из евангелий мы знаем, однако, только двух учеников Крестителя. Первый — галилейский рыбак, родом из Вифсаиды, сын некоего Ионы, носивший греческое имя Андрей. Он жил в Капернауме со своим братом Симоном. Второй, Иоанн, тоже рыбак, сын Забдия и Саломеи, был в то время еще совсем юным. Его семья отличалась набожностью, ее знали даже в доме первосвященника. Есть основания думать, что молодой галилеянин имел контакты с ессеями. Впоследствии оба были призваны Иисусом. Андрей стал первым апостолом Христовым, а его друг — «любимым учеником Господа». За свою пламенную натуру Иоанн получил прозвище Банайрегез, «Сын грозы». Влияние первого наставника юности Иоанн сохранил до конца дней [28].

К иоаннитам, упомянутым в Новом Завете, легенда добавляет строгого аскета Досифея, уроженца Сирии [29]. Но связь его с Крестителем остается проблематичной; известно лишь, что Досифей основал позднее собственную оккультную секту.

Евангелист Лука говорит о «многих» беседах, которые вел Иоанн со своими слушателями [30]. Однако до нас дошло только общее их содержание и отдельные высказывания учителя. И каждое слово его, сохраненное в евангелиях, показывает Иоанна подлинным наследником великих пророков Ветхого Завета.

Подобно Амосу, он предрекал Суд и вместе с Исайей возвещал спасение. Хотя его речи часто вызывали ужас, он не был мрачным сеятелем отчаяния. В Евангелии слово Иоанна прямо названо «благовестием». За тучами он угадывал первые лучи восходящего солнца, и радость наполняла душу пророка.

Мы уже не раз говорили, что для большинства иудеев Судный День означал крах языческой империи и гибель угнетателей. Народ верил, что Бог явится, чтобы помочь тем, кого Сам избрал. Многие толковали избранность в духе грубого национализма. Иоанн же Креститель решительно отверг этот распространенный и опасный соблазн. Он предостерегал: «Не думайте говорить себе: «отец у нас Авраам», ибо говорю вам, что может Бог из камней этих воздвигнуть детей Аврааму» [31]. Игра арамейских слов банайя и абнайя, сыновья и камни, как бы доносит до нас подлинную живую речь самого Иоанна. Не каждый из пророков поднимался до такой свободы и широты. Обращая сердце Израиля к Богу, учитель одновременно расширял и границы избранного народа Господня.

Поражает также другая особенность проповеди Иоанна. Отрекшийся от всего земного отшельник, он, тем не менее, не желал уводить людей из мира. Экзальтированные фанатики стали обычным явлением в ту эпоху. Массы требовали чудес и готовы были бежать за любым безумцем. «Народ, — замечает Иосиф Флавий, — действовал под их влиянием, как одержимый, и шел за ними в пустыню, думая, что Господь удостоит их видеть знамения свободы». Один из таких людей, по имени Тевда, собрал толпы у Иордана, обещая, что река расступится перед ним, как в древности перед Иисусом Навином. Другой — повел самарян на гору, чтобы найти там священные сосуды, якобы спрятанные Моисеем. Некий лжемессия-египтянин укрепился на Елеоне с тридцатитысячным войском, пока его не рассеяли римляне [32].