История Рязанского княжества

Почти в одно время с торжеством христианства в Муромской земле побеждено было язычество у вятичей. Успехи христианской проповеди в этой части России замедлились особенно потому, что власть русских князей до самого XII в. ограничивалась здесь только некоторыми укрепленными пунктами, а масса населения находилась в слабой зависимости от потомков Рюрика, управляясь собственными князьями или старшинами, которые не всегда признавали над собой господство русских князей. Так, например, Мономах должен был предпринимать походы для их усмирения: «В Вятичи ходихом по две зиме, на Ходоту и на сына его, и ко Корьдну ходих первую зиму», — говорит он в своем Поучении (Лавр. 103), а несколько выше сказано: «… первое к Ростову идох сквозе вятиче посла мя отец». Слова «сквозь вятичей» намекают на то, что, подобный путь был не совсем легок и безопасен. В первой трети XII в.[29] св. Кукша с учеником своим Никоном, оставив Киево-Печерскую обитель, проповедовал слово Божье в стране диких вятичей, крестил много народу и смертью мученика запечатлел здесь торжество новой религии. Христианство в свою очередь помогало распространению княжеской власти в славянских и финских землях: так, в половине XII века вятичи уже спокойно повинуются наместникам черниговских князей. С тех пор христианская проповедь могла свободно проникать в Рязанскую область с юго-западной и северо-восточной стороны.

18 марта 1115 года скончался знаменитый Олег Гориславич, а в 1123 г. умер в Чернигове и старший брат его кроткий Давыд. Из сыновей Святослава в живых оставался только Ярослав, который имел теперь неоспоримое право на первый стол в уделе своего отца. Действительно, он тотчас переходит на юг и садится в Чернигове. Пока был жив Мономах, Ярослав спокойно пользовался своими правами. Спустя два года по кончине Владимира, он остался старшим в целом роде Рюриковичей; но киевский стол по желанию граждан занимает его племянник Мстислав Владимирович, и Ярослав не обнаруживает никакой попытки присвоить себе фактическое старшинство. Он совершенно доволен своим Черниговским уделом, ничего не ищет, кроме спокойствия, и берет с Мстислава только клятву поддерживать его в Чернигове. Если существовала подобная клятва, стало быть существовали и причины, по которым ее требовали. Вероятно, кто-нибудь из родных племянников Ярослава, Давыдовичей или Ольговичей, показывал неуважение к правам дяди, который по своему личному характеру не мог приобрести влияние на младших князей. Опасения Ярослава вскоре оправдались. В 1127 г. Всеволод Ольгович нечаянно напал на Чернигов, захватил дядю в свои руки, а дружину его перебил и ограбил. Такая удача Всеволода объясняется сочувствием к нему черниговских граждан, которые, может быть, тяготились княжением невоинственного Ярослава. Великий князь изъявил намерение наказать Всеволода и возвратить удел своему дяде, поэтому он вместе с братом Ярополком начал готовиться к походу на Чернигов. Всеволод поспешил отпустить Ярослава в Муром и призвать на помощь половцев. Последние действительно пришли в числе 7000 человек, но от реки Выря воротились назад. Ольгович прибегнул к переговорам, начал упрашивать Мстислава, подкупал его советников и таким образом протянул время до зимы. Когда пришел из Мурома Ярослав и стал говорить киевскому князю: «Ты целовал мне крест; ступай на Всеволода», Мстислав находился в затруднительном положении: с одной стороны, обязанность наблюдать справедливость между младшими родичами и крестное целование побуждали его вступиться за дядю; с другой — виновный Всеволод приходился ему зятем, потому что был женат на его дочери. За последнего стояли лучшие киевские бояре; в пользу его подал голос Андреевский игумен Григорий, который пользовался расположением еще Владимира Мономаха и был почитаем всем народом. Великий князь в раздумье обратился к собору священников, так как после смерти митрополита Никиты место его оставалось тогда не занятым. Нетрудно было предвидеть решение собора, потому что большая часть голосов уже заранее принадлежала Всеволоду. К тому же наше древнее духовенство считало одной из главных своих обязанностей отвращать князей от междоусобий и пролития крови. Так оно поступило и теперь: собор принял на себя грех клятвопреступления. Мстислав послушался; но дорого стоила ему впоследствии эта несправедливость, «и плакася того вся дни живота своего», говорит о нем летописец.[30] Ярослав оставил всякую попытку поддерживать свои права, с грустью воротился в Муром, и прожил там еще два года. Он скончался в 1129 г.