История Рима

Сбор десятинного налога сам по себе не являлся чем-то новым, так же, как и введение для этой цели откупной системы: в других провинциях су­ществовал такой же порядок. Принципиально новой была сдача на откуп с аукциона сбора десятины в самом Риме. В то время как в Сицилии и Сар­динии сбор '/₁₀ дохода и других налогов сдавался на откуп на местах, при­чем налоговые округа были небольшими, в Азии создавалась монополия для римских публиканов, а налоги должны были взиматься со всей про­винции в целом. Это давало возможность значительно увеличить размер откупных платежей и таким путем повысить государственные доходы[260]. Но зато новый порядок отдавал на поток и разграбление римским публиканам богатую страну. Опасность этой меры была тем более велика, что су­дебный закон гарантировал полную безнаказанность откупщикам всадни­ческого сословия, а в дальнейшем новая практика была перенесена и в другие провинции.

Проводя свой закон о провинции Азии, Гай, кроме повышения государ­ственных доходов, преследовал и другую, чисто политическую цель: еще больше привлечь всадничество на сторону демократии.

Когда настал срок выборов народных трибунов на 122 г., Гай снова вы­двинул свою кандидатуру и прошел без малейших затруднений. Формаль­ная сторона дела со времен Тиберия, по-видимому, не изменилась[261]. Но Гай пользовался таким авторитетом, что противная партия не рискнула помешать его вторичному избранию. Теперь он достиг вершины своего могущества, а вместе с ним римская демократия вступила в период своего кратковременного расцвета. Гай был всемогущим народным трибуном, аг­рарным триумвиром, ему принадлежало руководство большими обществен­ными сооружениями, от него зависела целая армия подрядчиков и аген­тов. Он был настоящим диктатором. Но это была диктатура демократи­ческая, так как ни одно крупное мероприятие не проходило без санкции полномочного народного собрания. Сенат и магистраты не играли ника­кой роли, хотя Гай старался по возможности с ними ладить. По-видимому, важнейшие законы 123 г. были проведены именно во второй половине года, когда Гай после своего переизбрания чувствовал свое положение чрезвы­чайно твердым.

Однако высшая точка кривой всегда является началом ее нисхождения. Так было и с деятельностью великого римского демократа. На конец 123 или на начало 122 гг. падают два новых крупнейших мероприятия: закон о выводе колоний (lex Sempronia de colomis deducendis) и проект о дарова­нии прав гражданства италикам.

Что касается первого закона, то его необходимость вызывалась тем, что основные запасы государственной земли к этому времени, по-видимо­му, были уже исчерпаны, а аграрный вопрос все еще оказывался далеким от разрешения. Вывод колоний и должен был служить дополнительной мерой к аграрной реформе.

В Италии Гаем Гракхом были основаны две или три колонии: одна в Бруттии (Минервия), другая на территории Тарента (Нептуния) и, быть может, еще одна в Капуе. Но италийские колонии не могли решить про­блемы, так как свободных земель было мало. Поэтому Гай пришел к мыс­ли основать колонию вне Италии — на территории бывшего Карфагена. Новизна и принципиальное значение этой идеи состояли в том, что она впервые в истории Рима выдвигала неизвестный до сих пор тип внеиталийских, заморских колоний. То обстоятельство, что место, на кото­ром стоял Карфаген, было проклято, не смущало Гая. Соответствующая ротация была предложена одним из его коллег Рубрием и прошла через народное собрание (lex Rubria). Новая колония была названа Юнонией.

Местоположения, выбранные для колоний, наводят на мысль, что не­которые из них должны были играть роль не столько земледельческих, сколько торгово-промышленных центров. Основывая их, Гай, очевидно, собирался улучшить главным образом положение городской демократии и вообще поднять торговлю и промышленность Италии. По свидетельству Плутарха¹, он охотно принимал в новые колонии зажиточных людей, ка­питал которых мог иметь большое значение для их развития

Законопроект о правах граждан, так же как и судебный закон, прошел, вероятно, два этапа. На первом он был сравнительно умерен, и, по-види­мому, касался только латинов, которые должны были получить полные права римского гражданства. Рост оппозиции заставил Гая придать зако­нопроекту более радикальную форму.

Закон о выводе колоний (особенно Юнонии) и законопроект о латинах послужили той почвой, на которой реакция решила дать Гаю первый бой. Почва была довольно удобной. Против заморских колоний вообще можно было использовать нежелание плебса уезжать далеко от Рима, в частности, против основания Юнонии можно было возражать по религи­озным соображениям или аргументировать тем, что колония на месте Карфагена может со временем сделаться соперником Рима. Что же каса­ется дарования прав гражданства латинам, то мы знаем, что еще в 125 г. аналогичная попытка Фульвия Флакка разбилась о нежелание рим­лян делиться с кем-либо своим привилегированным положением, и едва ли с тех пор положение изменилось сколько-нибудь существенным об­разом.