История Рима

На этом эволюция принципата в основном закончилась. Нужно только прибавить, что в 13 г. Август был избран в комициях верховным понтифи­ком (pontifex maximus) и стал, таким образом, главой римской религиозной организации. К чему же в конце концов свелась формальная основа принци­пата? К трем основным моментам: расширенная трибунская власть делала Августа главой всего гражданского управления (сената, комиций и магист­ратур); высший империй давал ему верховную власть над всеми римскими войсками и провинциями; понтификат предоставлял руководящую роль в делах религии. Сюда нужно добавить различные экстраординарные полно­мочия и поручения, которые время от времени брал на себя Август: цензор­ский надзор «за законами и нравами» (cura legum et morum), забота о снаб­жении г. Рима продовольствием (cura annonae), надзор за водопроводами (cura aquarum).

Важнейшим этапом оформления Октавианом собственной власти ста­ло демонстративное сложение им полномочий триумвира в январе 27 г. до н. э. Дион Кассий (52, 1) рассказывает, что этому шагу пред­шествовал спор трех друзей — Октавиана, Марка Випсания Агриппы и Гая Цильния Мецената. Агриппа советовал Октавиану отка­заться от единовластия, а Меценат возражал ему и, в частности, ска­зал: «Если ты заботишься об отечестве, за которое вел столько войн, за которое с удовольствием отдал бы и свою душу, то преобразуй его и приведи в порядок наиболее рациональным образом. Возмож­ность и делать и говорить все, что только кто пожелает — это источ­ник всеобщего благополучия, если имеешь дело с благоразумными людьми, но это приводит к несчастью, если имеешь дело с неразум­ными. Поэтому тот, кто дает свободу неразумным людям, все равно что дает меч ребенку или сумасшедшему, а кто дает свободу благо­разумным гражданам, тот спасает всех, в том числе и безумцев, даже вопреки их воле. Поэтому я считаю необходимым, чтобы ты не об­манывался, обращая внимание на красивые слова, но чтобы, взве­сивши настоящее положение вещей, по существу поставил бы пре­дел дерзким выходкам толпы и взял бы управление государством в свои руки совместно с другими достойными людьми. Тогда сенато­рами были бы люди, выдающиеся своим умом, войсками командова­ли бы те, кто имеет опыт в военном деле, а несли бы военную служ­бу и получали бы за это жалованье люди самые крепкие и самые бедные. Таким образом, каждый будет охотно делать свое дело, с готовностью помогать другому, не будет больше слышно о людях нуждающихся, все обретут безопасную свободу. Ибо пресловутая свобода черни является самым горьким видом рабства для людей достойных и одинаково несет гибель всем. Напротив, свобода, везде ставящая на первый план благоразумие и уделяющая всем справед­ливое по достоинству, делает всех счастливыми. Ты не думай, что я советую тебе стать тираном и обратить в рабство народ и сенат. Это­го мы никогда не посмеем, ни я сказать, ни ты сделать. Но было бы одинаково хорошо и полезно и для тебя, и для государства, если бы ты вместе с лучшими людьми диктовал законы, а чтобы никто из толпы не поднимал голос протеста» (Дион Кассий, 52,14—15, пер. дан по кн.: Федорова Е. В. Императорский Рим в лицах. М., 1979.

С. 62—63).

Дион Кассий имел все основания вложить подобные слова в уста Мецената, потому что они соответствовали политике Августа. Вот что сам Октавиан писал в своем «завещании»: «Я не принял дикта­туру, предложенную мне народом и сенатом в консульство М. Марцелла и Л. Аррунция (22 г. до н. э.) и заочно, и в моем присутствии. Но при крайней нехватке продовольствия я не отказался от попече­ния о снабжении, которое я организовал таким образом, что в тече­ние нескольких дней я освободил весь город от страха и угрожаю­щей опасности, причем это было сделано на мои средства и под моим руководством. Предложенное мне тогда годичное и пожизненное консульство я не принял. Когда в консульство М. Винуция и К. Лук­реция (19 г. до н. э.), а затем П. и Гн. Лентулов (18 г. до н. э.) и в третий раз при П. Фабии Максиме и К. Тубероне (11 г. до н. э.) сенат и народ единодушно выбрали меня единственным куратором зако­нов и нравов с высшей властью, я не принял должности, установлен­ной вопреки обычаям предков. Тогда сенат пожелал, чтобы то, что делается при моем посредстве, я бы осуществлял, пользуясь вла­стью народного трибуна. И сверх того, я сам пять раз просил и полу­чал от сената коллегу, обладающего этой властью» (Деяния боже­ственного Августа,У—VI, пер. А. Л. Смышляева).

Внутренняя политика Августа