Читаем История Рима полностью

В римской культуре времени Ранней империи, при целом ряде интересных и зна­чимых творческих свершений, обнаруживаются признаки начавшегося упадка — провозвестника скорого заката всей античной цивилизации. В различных сферах творческой деятельности можно наблюдать нарастание формалистических и одно­временно упадочнических тенденций. Философские учения отмечены печатью эк­лектизма (характерные примеры — Сенека и Плутарх), в наиболее популярной в I—II вв. философии стоиков господствуют фатализм и пессимизм, порождающие стремление к уходу в личную жизнь, к поиску глубинной мистической истины. Тя­готение философии к мистике и даже к магии — знамение времени, едва ли не главный симптом интеллектуального декаданса. В собственно научных занятиях характерной становится фигура компилятора, каким был, к примеру, Плиний Стар­ший. В историографии превалируют морализаторство и риторика, даже у крупней­шего историка императорского времени Тацита, не говоря уже о менее значимых писателях. В художественной литературе морализирующая тенденция оборачива­ется у одних искусственным, холодным пафосом (как у Лукана в «Фарсалии»), у других — разъедающим скепсисом и желчной сатирой (Ювенал и Лукиан), между тем как увлечение риторикой ведет к вычурным стилистическим изыскам, напри­мер, к ритмической прозе у Апулея и Лонга. Юриспруденция получает новый тол­чок от законотворчества императоров, но отсутствие свободной перспективы дик­тует обращение к систематизации и архивации права, предвосхищавшим кодифи­кацию времени Поздней империи. На фоне обнаруживающегося окостенения и упад­ка собственно римской (латинской) культуры примечательным оказывается ожив­ление культурной жизни на греческом Востоке. Хотя это «греческое возрождение» с его подчеркнутой ориентацией на классические ценности, с его возрожденным аттицизмом и новой софистикой отличалось известной искусственностью, все же в нем можно видеть предварение политического возрождения греческого мира, во­плотившегося позднее в образование Восточной Римской империи — Византии.

Основные даты:

65 г. — смерть Сенеки и Лукана, покончивших жизнь самоубийством по прика­занию Нерона.

79 г. — гибель Плиния Старшего при наблюдении за извержением Везувия.

80 г. — открытие амфитеатра Флавиев — Колизея.

81 г. — возведение арки Тита в память о взятии Иерусалима.

112 г. — сооружение колонны Траяна в честь победы над даками.

Ок. 160 г. — составление юристом Гаем нормативного учебника римского пра­ва — так называемых Институций.

Те двойственность и противоречивость, которые мы наблюдали в эко­номике и социальных отношениях первых двух веков империи, выступают и в области духовной культуры.

С одной стороны, в некоторых областях идеологии можно констатиро­вать более глубокое развитие старых форм и появление новых. Произве­дения Тацита представляют высшую точку римской историографии. «Са­тирикон» Петрония является образцом нового жанра авантюрно-бытово­го сатирического романа. Скульптурный и живописный портрет в эпоху империи достигает такой высоты, какой не знала ни одна из предшествую­щих эпох античного искусства. Творчество великих юристов II—III вв. по­дытоживает долгий процесс эволюции римского права и придает ему те формы, которые легли в основу правового развития Европы нового време­ни. Экономический и культурный рост провинций выдвигает ряд крупных писателей-провинциалов. В провинциях создаются новые стилистические формы изобразительного искусства.

С другой стороны, некоторые старые литературные жанры останавли­ваются в своем развитии и окостеневают. Таковы трагедия, эпос. Лирика умирает. Риторика захлестывает литературу и вносит в нее декламацион­ный стиль и ходульный пафос. Появляется жанр льстивой придворной ли­тературы (панегирик). Вкусы двора давят на широкие общественные кру­ги, содействуя развитию формализма, изощренности, возрождению ста­рых форм (архаизация). Философия вырождается и пронизывается насквозь мистико-религиозным духом. Грубые суеверия (магия, астрология) про­никают в науку и искусство.

Симптомы декаданса сильнее всего выступают во II в. Здесь, как и во всех областях жизни римского общества, подготовляется кризис III в.

Наука

Компилятивный характер римской науки не изменился в эпоху импе­рии. Для второй половины I в. типичен Гай Плиний Секунд (Старший) (23—79), знаменитый автор «Естественной истории» в 37 книгах. Это произведение представляет огромную сводку естественнонаучных знаний

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих литературных героев
100 великих литературных героев

Славный Гильгамеш и волшебница Медея, благородный Айвенго и двуликий Дориан Грей, легкомысленная Манон Леско и честолюбивый Жюльен Сорель, герой-защитник Тарас Бульба и «неопределенный» Чичиков, мудрый Сантьяго и славный солдат Василий Теркин… Литературные герои являются в наш мир, чтобы навечно поселиться в нем, творить и активно влиять на наши умы. Автор книги В.Н. Ерёмин рассуждает об основных идеях, которые принес в наш мир тот или иной литературный герой, как развивался его образ в общественном сознании и что он представляет собой в наши дни. Автор имеет свой, оригинальный взгляд на обсуждаемую тему, часто противоположный мнению, принятому в традиционном литературоведении.

Виктор Николаевич Еремин

История / Литературоведение / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1941. Победный парад Гитлера
1941. Победный парад Гитлера

В августе 1941 года Гитлер вместе с Муссолини прилетел на Восточный фронт, чтобы лично принять победный парад Вермахта и его итальянских союзников – настолько высоко фюрер оценивал их успех на Украине, в районе Умани.У нас эта трагедия фактически предана забвению. Об этом разгроме молчали его главные виновники – Жуков, Буденный, Василевский, Баграмян. Это побоище стало прологом Киевской катастрофы. Сокрушительное поражение Красной Армии под Уманью (июль-август 1941 г.) и гибель в Уманском «котле» трех наших армий (более 30 дивизий) не имеют оправданий – в отличие от катастрофы Западного фронта, этот разгром невозможно объяснить ни внезапностью вражеского удара, ни превосходством противника в силах. После войны всю вину за Уманскую трагедию попытались переложить на командующего 12-й армией генерала Понеделина, который был осужден и расстрелян (в 1950 году, через пять лет после возвращения из плена!) по обвинению в паникерстве, трусости и нарушении присяги.Новая книга ведущего военного историка впервые анализирует Уманскую катастрофу на современном уровне, с привлечением архивных источников – как советских, так и немецких, – не замалчивая ни страшные подробности трагедии, ни имена ее главных виновников. Это – долг памяти всех бойцов и командиров Красной Армии, павших смертью храбрых в Уманском «котле», но задержавших врага на несколько недель. Именно этих недель немцам потом не хватило под Москвой.

Валентин Александрович Рунов

Военная документалистика и аналитика / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное