История Рима

Сходные явления происходили в области ремесленного производства. И там труд рабов в эпоху Империи начал вытесняться полузависимым тру­дом вольноотпущенников. Отпуск рабов на волю, как мы видели, резко увеличился с конца I в. до н. э. Это явление было также показательно для кризиса рабовладельческой системы. Получая свободу, бывший раб отнюдь не разрывал всех своих отношений с господином. Вольноотпущенник обя­зан был делать своему бывшему господину (теперь патрону) подарки, со­держать его в случае разорения, оказывать ему различные услуги; после смерти вольноотпущенника патрон получал половину его состояния и т. п. Отпуская раба на волю, господин выгадывал на том, что снимал с себя расходы по его содержанию. С другой стороны, прибавочный продукт, ко­торый он получал с вольноотпущенника, не становился меньше, а, быть может, даже увеличивался благодаря росту производительности труда, вызванному освобождением. Вот почему законы Августа, ограничиваю­щие отпуск рабов на волю и вызванные его охранительными стремления­ми, никаких результатов не дали: количество вольноотпущенников на про­тяжении I и II вв. н. э. продолжало расти.

Итак, развитие колоната в земледелии и вольноотпущенничества в ре­месле и в домашнем хозяйстве было кризисом рабства. Этим путем рабо­владельцы хотели повысить производительность труда и сохранить свое экономическое и политическое господство. Однако переход к смягченной форме эксплуатации (колонат и вольноотпущенничество были именно та­кой смягченной формой рабства) вовсе не означал улучшения положения трудящихся. Наоборот, если для рабов прикрепление к земле вело к неко­торому усилению их хозяйственной самостоятельности и улучшению бы­тового положения, то для свободных переход к положению колонов озна­чал закрепощение. Но главное было даже не в этом. Переход к колонату и вольноотпущенничеству, будучи переходом, как мы говорили выше, к бо­лее мягкой форме эксплуатации, вместе с тем увеличивал норму эксплуа­тации, т. е. ухудшал общее положение трудового населения империи: ра­бов, колонов, вольноотпущенников и уцелевших еще свободных крестьян и ремесленников.

Действительно, в обстановке кризиса, в условиях разлагающегося ра­бовладельческого общества гнет, лежавший на непосредственных произ­водителях, быстро возрастал. Об этом говорит хотя бы увеличение госу­дарственных налогов. Мы уже видели, как на всем протяжении первых двух столетий империи налоги непрерывно росли. Такое явление было не случайным. Оно вызывалось общим ухудшением экономического поло­жения империи, усилением давления на ее границы, ростом военно-бю­рократического аппарата. Римская империя отчаянно боролась за свое су­ществование. В этой борьбе налоги оставались последним и единственным ресурсом, так как новые завоевания стали невозможны уже со второй чет­верти II в.

Но если государство все сильнее давило на налогоплательщика как орган всего класса рабовладельцев, то каждый отдельный собственник, кроме этого, все сильнее нажимал на зависимых от него людей. Именно этим совокупным и невыносимым гнетом объясняются те явления растущего обнищания масс, с которыми тщетно пытались бороться императоры II в. В свою очередь, обеднение низших и средних слоев населения углубляло кризис: уменьшалось количество мелких собственников и, следовательно, увеличивалась концентрация земельной собственности, падала покупатель­ная сила населения, и поэтому сокращались торговля и ремесла. Римская империя попадала в порочный круг, найти выход из которого мирным пу­тем было уже невозможно.

К началу III в. все предпосылки для нового социального взрыва были налицо. Классовые противоречия, как и за 350 лет до этого, обострились до крайней степени, однако характер этих противоречий был несколько иной. Тогда, в середине II в. до н. э., друг против друга стояли два главных противника: рабы и рабовладельцы. Римско-италийское крестьянство, рим­ская демократия и провинциалы, правда, участвовали в борьбе, но каждая группа выступала со своими требованиями, независимо от других и часто против других. Армия в своей значительной части состояла из люмпен-пролетариев и была использована для подавления революционного дви­жения. Наконец, в середине II в. до н. э. римское рабовладельческое обще­ство находилось в зените своего расцвета.