История Рима. Том 2

Более подчиненную роль играла, понятно, литература по латинской риторике. Здесь ничего не оставалось делать, как писать руководства и сборники упражнений по образцу греческих руководств Гермагора и других. Этим занимались школьные преподаватели отчасти в силу потребности, отчасти из тщеславия и ради заработка. Сохранилось одно из таких руководств к изучению ораторского искусства, составленное неизвестным автором во время диктатуры Суллы. Автор преподавал по тогдашнему обычаю одновременно латинскую литературу и латинскую риторику и писал по обоим этим предметам. Его работа отличается сжатым, ясным и точным изложением материала, а главное — известной самостоятельностью по отношению к греческим образцам. Хотя автор находится в полной зависимости от греков в отношении метода, он решительно и даже резко отвергает «весь ненужный хлам, привнесенный греками только для того, чтобы наука казалась более трудной для изучения». Неизвестный автор резко осуждает педантичную диалектику, «болтливую науку ораторского искусства»; лучшие знатоки ее так боятся двусмысленных выражений, что в конце концов не осмеливаются произнести даже свое собственное имя. Автор везде вполне сознательно избегает греческой школьной терминологии. Он предостерегает от чрезмерного преподавания и подчеркивает золотое правило, что учитель прежде всего должен приучать своих учеников самим себе помогать, равным образом он определенно признает, что школа — на втором плане, а жизнь — на первом плане. В примерах, вполне самостоятельно подобранных, он дает отрывки тех судебных речей, которые в последние десятилетия вызывали сенсацию, в кругах римской адвокатуры. Интересно, что оппозиция против крайностей эллинизма, направленная прежде против создания самостоятельной латинской риторики, теперь, когда она возникла, продолжалась в лоне самой этой риторики. Это придало римской риторике в теоретическом и практическом отношении больше достоинства сравнительно с греческой риторикой того времени и обеспечило ее большую пригодность для практических целей.

Философия не представлена еще в литературе, так как развитие национально-римской философии не вызывалось ни внутренней потребностью, ни внешними обстоятельствами. Нельзя установить с уверенностью, что в эту эпоху появились хотя бы латинские переводы популярных философских руководств. Кто занимался философией, тот читал и вел диспуты на греческом языке.

В области специальных наук успехи были ничтожны. Римляне умели хорошо обрабатывать землю и вести счетные книги, но для физических и математических исследований здесь не было почвы. Результаты пренебрежения к теории сказались на низком уровне врачебного искусства римлян и отчасти также их военных наук.

Из всех специальных наук процветала только юриспруденция. Мы не можем проследить ее внутреннее развитие с хронологической точностью. В общем сакральное право все более отодвигалось на задний план и в конце этого периода находилось примерно в таком же положении, в каком в настоящее время находится каноническое право. Ко времени Двенадцати таблиц не было еще того тонкого и глубокого понимания права, которое на место внешних признаков ставит внутренне действующие моменты, как например, развитие понятия умысла и неосторожности, как видов вины, и институт предварительной защиты владения. Оно, однако, существовало уже во времена Цицерона и, вероятно, развилось, главным образом, в описываемую эпоху. Выше уже не раз говорилось о воздействии политических отношений на развитие права; это было не всегда полезно. Так например, с учреждением суда центумвиров по делам о наследствах была введена коллегия присяжных также в области имущественного права, которая подобно уголовным комиссиям вместо того, чтобы просто применять закон, поставила себя над ним и подрывала правовые учреждения, прикрываясь так называемой справедливостью. Одним из последствий этого было неразумное правило, что каждый обойденный в завещании родственника, мог обращаться в суд с требованием отмены завещания, причем суд разрешал дело по своему усмотрению. Более точно можно проследить развитие юридической литературы. До сих пор она ограничивалась сборниками формул и объяснениями текста законов. В описываемый период возникла литература судебных заключений, примерно соответствующая нашим сборникам решений. В начале VII столетия [сер. II в.] начали записывать и выпускать в виде сборников юридические заключения; последние уже давно давались не только членами коллегии понтификов, но также любым гражданином, к которому обращались с вопросом; они давались на дому или на форуме и вокруг этих заключений уже возникли теоретические и полемические комментарии и характерные в правоведении постоянные контроверзы. Первые такие сборники были выпущены Катоном Младшим (умер около 600 г. [154 г.]) и Марком Брутом (приблизительно в то же время). Кажется, уже эти сборники были разделены на отделы по разным вопросам¹³⁸.