История римских императоров

Если когда-нибудь женщина сильно и страдала от клеветы, то это была Ливия.³²² О ней рассказывались чудовищные вещи.³²³ Конечно, все это было не случайно. Сплетни заменяли участие в политике, которого римские граждане лишились. Только несколько доверенных лиц были осведомлены о происходящем. Политика есть arcanum imperii. Незаинтересованность политикой привела к злостным сплетням. И они сосредоточились главным образом на Ливии, ее сделали ответственной за все несчастья и смерти императорского дома. Они нарастали от столетия к столетию, в итоге она превратилась в профессиональную отравительницу. Ее считали виновной в смерти Марка Марцелла, Гая и Луция, и даже самого Августа.³²⁴ Марцелл поздним летом находился в Риме и стал жертвой perniciosa.³²⁵ Гай умер от раны в Малой Азии, Луций погиб вдали от Рима, в Массалии. Причиной этих деяний Ливии всегда считали правопреемство Тиберия; более детально эти покушения не мотивировались. Однако, как это возможно, чтобы все это ускользнуло от Августа? Август умер семидесяти семи лет от роду,³²⁶почему же нужно предполагать какое-то преступление? Какой для Ливии мог быть в этом смысл?

По-видимому, на протяжении брака, длившегося 51 год, Ливия никогда не имела политического влияния и никогда к нему не стремилась.³²⁷[MH. I₉₆] Политика не имела ничего общего с ее замужеством, это был брак по любви, но имел несколько неподобающий вид.³²⁸ Двадцатишестилетний Август был страстно влюблен в Ливию и увел ее у ее мужа. И эта любовь была ответной. После смерти Августа старая женщина сказала, что ее брак был счастливым потому, что она всегда придерживалась своего женского круга. Правда, она развила внешнюю активность, которая и после ее смерти просматривалась в решениях сената. Ее вмешательство проявлялось в высоком праве женщины оказывать помощь, в основном финансовую, и быть миротворицей. Семьи аристократов почти всегда находились в финансовых затруднениях. Тогда в роли помощника выступал принцепс, а Ливия помогала с приданым. За это сенат хотел назвать ее после смерти матерью отечества (mater patriae), но в последние годы жизни у нее были натянутые отношения с Тиберием.³²⁹ Это — то положение, которое отводит ей история. Большинство вопросов и те, что касались семьи, решались против воли Ливии, так что пренебрежение ею было повторением прежней участи Тиберия. Но именно благодаря этой уступчивости она сохранила свое положение в доме.

Юлия была единственным ребенком Августа, она родилась в 39 г. до н. э. от Скрибонии.³³⁰ О ней мало что можно сказать. Красивая, умная, грациозная, она была центром литературного общества в кругу овидиевых «Amores». Однако оно было пучиной глубокой безнравственности, а Юлия олицетворяла скверную сторону придворной жизни.³³¹ За это ее достаточно покарала судьба. Отец не мог вырвать ее из своего сердца, несмотря на то что знал о ее пороках. Август должен был управлять двумя сложными вещами: res publica и своей дочерью. Конечно, эта любовь не препятствовала его династическим идеям. Не из любви к дочери он хотел сделать ее императрицей, но, скорее, из веры в [MH. I₉₇] Julium sidus,³³² а последней представительницей этого рода, внучкой³³³бога, была Юлия. Эта та самая мысль о предначертанности судьбою, с которой мы встречаемся у Августа всюду.