История Рюриковичей

Род князей Огинских обосновался в Речи Посполитой. Огинские служили польским королям. Наиболее известным их представителем был князь Михал-Клеофас Огинский (1765 — 1833), которого в России называли Михаилом Андреевичем. Участник восстания Т. Костюшко, после подавления которого бежал за рубеж. Жил в Константинополе и Париже, во времена Директории безуспешно пытался заручиться поддержкой Франции в деле восстановления независимой Польши. Наконец, разуверившись в возможности возрождения Польши, Огинский приехал в Россию, где в 1810 году стал сенатором и тайным советником. Здесь он вошёл в круг ближайших доверенных лиц Александра I и даже выдвинул проект воссоздания Великого княжества Литовского в составе России, не получивший, однако, одобрения. После 1815 года Огинский переселился во Флоренцию, где и умер. Значительно больше, чем политический деятель, он прославился как талантливый композитор. Ему принадлежат опера «Бонапарт в Каире», мазурки, вальсы, романсы, песни и свыше двадцати полонезов, из которых самым знаменитым является полонез «Прощание с Родиной» («Полонез Огинского»).

Польским королям служили и князья Пузыны.

Дворяне Сатины.Из истории дворян Сатиных можно упомянуть тот факт, что на Анастасии Захаровне Сатиной был женат Алексей Фёдорович Адашев (ум. в 1561), ближайший сподвижник Ивана Грозного в первые годы его царствования, стоявший во главе так называемой «Избранной Рады».

Князья Горчаковы.

Яркий след в русской истории оставили князья Горчаковы. Князья Алексей (1769 — 1817) и Андрей (1779 — 1855) Ивановичи по матери приходились племянниками А. В. Суворову (это сыновья князя Ивана Романовича Горчакова и Анны Васильевны Суворовой). Оба поступили на военную службу и оба дослужились до чина генерала от инфантерии. Алексей Иванович участвовал в русско-шведской (1788 — 1790), русско-турецкой (1787 — 1791) войнах и в Швейцарском походе Суворова. Именно он доставил великому полководцу фельдмаршальский жезл в 1794 году после взятия Варшавы. С 1812 по 1815 год Алексей Иванович руководил министерством военно-сухопутных сил, заменив на этом посту М. Б. Барклая-де-Толли. Его брат Андрей перед началом Бородинского сражения возглавлял русские войска, оборонявшие Шевардинский редут. Он проявил немалую храбрость и военную смекалку. Стремясь остановить накатывавшиеся на редут волны неприятельских сил, князь Горчаков, «пользуясь темнотою ночи, приказывает батальону Одесского пехотного полка ударить поход и кричать — ура!, не трогаясь с места, ни под каким предлогом не завязывать дела... Французы... приостанавливаются, не зная, откуда эти крики... Колебание неприятеля ещё более продолжается от неподвижности батальона, которому воспрещено трогаться с места. Горчаков только того и желал: он остановил неприятеля сколько нужно, чтобы дать время кирасирам подоспеть!!» Этот подвиг — один из примечательных эпизодов Бородинского боя. Во время атаки французов на батарею Раевского Горчаков получил ранение. Отличился он и в кампанию 1813 года, героически сражаясь в «битве народов» при Лейпциге.

Сестра братьев Горчаковых, племянница А. В. Суворова княжна Аграфена Ивановна (1768 — 1843) в 1789 году вышла замуж за Дмитрия Ивановича Хвостова (1757 — 1835). Состоявший на государственной службе Дмитрий Иванович достиг звания сенатора и чина действительного тайного советника, некоторое время он был даже обер-прокурором Святейшего Синода. Благодаря родству с Суворовым, Хвостов получил от сардинского короля титул графа, которым очень гордился. Но своим истинным призванием он считал поэтическое творчество. Его неуклюжие стихи в начале XIX века выглядели сплошным анахронизмом, и вся литературная молодёжь посмеивалась над его рифмоплётством. Граф тем не менее считал себя продолжателем Сумарокова и сочинил множество разнообразных поэтических творений: от торжественных од до бесхитростных басен. Произведения Хвостова подвергались современниками язвительному осмеянию и за свои откровенные нелепости, типа «зубастых голубей», служили неисчерпаемым источником пародий (среди их авторов можно назвать И. А. Крылова и князя П. А. Вяземского), а само имя поэта сделалось символом бездарного графомана. С такой нелецеприятной характеристикой и остался граф Хвостов в истории русской литературы. И только в последние годы исследователи вновь обратились к его сочинениям как к интересному факту литературной жизни той далёкой эпохи — «золотого века» русской поэзии. Супругу в своих стихотворениях Дмитрий Иванович высокопарно, как и подобает истинному пииту, именовал Темирой.