История России. Алексей Михайлович и его ближайшие преемники. Вторая половина XVII века

Выборные московские и городовые дворяне и дети боярские, а также выборные от торговых и посадских подали государю челобитную с исчислением следующих жалоб: бояре и духовные власти захватили окрестности Москвы под свои слободы, загородные дворы и огороды, лишая обывателей выгона для скота и лесу для дров; а монастыри и ямщики эти выгоны и дороги распахали в пашню. При сем патриаршие, владычные, монастырские и боярские «закладчики» (т. е. записавшиеся за ними беглые посадские и крестьяне, ушедшие из дворцовых волостей и от помещиков) во вновь заведенных слободах и в самой Москве и по городам покупили или завели себе лавки, торгуют всякими товарами и промышляют, откупают таможни и кабаки, не платя государевой пошлины и податей со своих промыслов и торговли и не отправляя службы; чем затеснили тяглых людей, которые лишаются промыслов и входят в неоплатные долги; отсюда чинятся смятение, междоусобие и большие ссоры. Царь велел удовлетворить челобитчиков, а именно: помянутые льготные слободы взять на государя, то есть обратить в тяглые; а тех людей, которые были кабальными, из слобод воротить их владельцам, беглых же посадских вернуть в их посады. Этот указ вошел в Уложение (1 статья XIX главы, которая посвящена посадским людям). Одновременно с тем царю была подана на соборе всеми выборными людьми другая челобитная. Она указывала на бывший при Иване IV соборный приговор 1580 года, подтвержденный и при Федоре Ивановиче (но не исполнявшийся), о том, чтобы впредь вотчинные земли «отнюдь» не отдавать в монастыри (или на помин души, или продажей, или залогом). Выборные люди просили отобрать от монастырей все вотчинные земли, доставшиеся им после означенного приговора, и раздать их служилым людям, беспоместным, полупоместным и малопоместным дворянам и детям боярским. Государь указал произвести опись таковым вотчинным землям и проверить крепостные по ним акты в монастырях. Однако духовенство, очевидно, отстояло свои земельные имущества, приобретенные до 1649 года. В Уложение вошла статья о том, что служилые люди могли только выкупать у монастырей свои родовые вотчины; а затем вновь подтверждалось, что впредь церковные власти и монастыри не имеют права покупать вотчинные земли и брать их в заклад или на помин души (42-я статья XVII главы: «О вотчинах»).

Далее, выборные люди били челом государю о том, что духовные лица, монастыри и их крестьяне в виде льготы были пожалованы подсудностью их только приказу Большого дворца; почему другим сословиям трудно было получать удовлетворение с них по своим искам. Царь внял сему челобитью и указал быть особому Монастырскому приказу, который должен был давать суд всяким людям при столкновениях с духовенством, монастырями, их слугами и крестьянами (XIII глава Уложения: «О монастырском приказе»). Наконец, весьма важную уступку сделало правительство выборным людям, собственно служилому или помещичьему сословию, в вопросе о беглых крестьянах. Еще недавно, только за 7 лет назад (в 1641 г.), для розыска и возврата этих крестьян был установлен срок десятилетний. С небольшим год тому назад этот срок продолжен до 15 лет. А в начале собора 1648/49 г. дворяне и дети боярские уже бьют челом об отмене всякого срока. Царь соизволил на их просьбу, и по Соборному уложению велено отдавать беглых крестьян и бобылей их владельцам «без срочных лет», на основании писцовых книг (XI глава: «Суд о крестьянах»). Таким образом, Уложение явилось крупным шагом в развитии крепостного права на Руси.

Когда окончилась работа над Уложением, дьяк прочел его выборным людям, собравшимся в Ответной палате под председательством князя Юрия Алексеевича Долгорукого. После того огромный, составившийся из склеенных листов свиток Уложения был на обороте подписан членами Боярской думы и Освященного собора и выборными от разных чинов людьми, а также скреплен дьяками Леонтьевым и Грибоедовым. (Имеется 315 подписей.) С этого списка государь велел напечатать Уложенную книгу и разослать ее в приказы и по городам, чтобы все дела производились по сему Уложению.

Одно иностранное известие сообщает, что заботы Алексея Михайловича о правосудии, между прочим, выразились поставкой особого ящика перед дворцом в селе Коломенском, любимом летнем его местопребывании. Всякий мог опускать туда свою челобитную; а вечером ящик приносили к государю, который сам разбирал челобитные и принимал решения. Но мы не знаем, долго ли существовал этот ящик и вообще насколько верно такое известие.