История России. Алексей Михайлович и его ближайшие преемники. Вторая половина XVII века

Между тем сенат принимал кое-какие меры дипломатические и военные. Он принялся писать ноты в Крым, Константинополь, господарям Волошскому и Молдавскому, пограничным московским воеводам, склоняя всех к миру или помощи Речи Посполитой и обвиняя во всем изменника и мятежника Хмельницкого. В то же время было предписано панам с их вооруженными отрядами собираться в Глинянах, недалеко от Львова. Так как оба гетмана были в плену, то предстояло назначить им преемников или заместителей. Общий голос шляхты указывал, прежде всего, на воеводу русского, князя Еремию Вишневецкого; но своим надменным, жестким и сварливым характером он нажил себе многих противников среди знатных панов; в их числе был коронный канцлер Оссолинский. Сенат прибег к необычайной мере: вместо двух гетманов он назначил войску трех начальников или региментарей; а именно: воеводу сандомирского князя Доминика Заславского, коронного подчашего Остророга и коронного хорунжего Александра Конец-польского. Этот неудачный триумвират сделался предметом насмешек и острот. Казаки дали его членам такие прозвания: князя Заславского назвали «периной» за его ласковый, мягкий нрав и богатство, Остророга – «латиной» за уменье много говорить по-латыни, а Конецпольского – «детиной» по причине его молодости и отсутствия талантов. Вишневецкий назначен был только одним из военных комиссаров, приданных в помощь трем региминтарям. Гордый воевода не вдруг примирился с такими назначениями и некоторое время со своим войском держался особо. К нему примкнула и часть панов со своими надворными хоругвями и поветовым ополчением; другая часть соединилась с региминтарями. Оба войска наконец сошлись вместе, и тогда образовалась сила в 30–40 тысяч одних хорошо устроенных жолнеров, не считая большого количества вооруженной обозовой челяди. Польские паны собрались на эту войну с большой пышностью: они являлись в дорогих нарядах и богатом вооружении, со множеством слуг и возов, обильно нагруженных съестными и питейными припасами и столовой утварью. В лагере у них происходили пиры и попойки; самоуверенность и беспечность их сильно возросли при виде столь многочисленного собравшегося войска.

Хмельницкого упрекают в том, что он потерял много времени в Белой Церкви, не воспользовался своими победами и после Корсуня не поспешил вглубь почти беззащитной тогда Польши, чтобы там решительным ударом закончить войну. Но едва ли такое обвинение вполне основательно. Казацкому вождю предстояло организовать войско и уладить всякие внутренние и внешние дела на Украине; а победоносное его шествие могли замедлить встречные большие крепости. Притом обращения поляков в Крым и Константинополь не остались бесплодными. Султан пока колебался принять сторону мятежника и сдерживал хана от дальнейшей помощи Хмельницкому. Московское правительство хотя и сочувственно относилось к его восстанию, но косо смотрело на его союз с басурманами. Впрочем, оно не давало и помощи против крымцев, которую поляки требовали на основании последнего договора, заключенного А. Киселем, а выставило только наблюдательное войско близ границы. Искусные переговоры Хмельницкого с Константинополем и Бахчисараем, однако, мало-помалу привели к тому, что хан, получив согласие султана, снова двинул орду на помощь казакам, и на сей раз в гораздо большем числе. В ожидании этой помощи Хмельницкий снова выступил в поход, направился к Константинову и взял этот город. Но, узнав о близости неприятельского войска и не имея еще под рукой татар, он отступил и стал обозом под Пилявцами. Поляки отобрали назад Константинов и здесь расположились укрепительным лагерем. Среди военачальников пошли частые совещания и споры о том, оставаться ли на сем удобном для обороны месте или наступать далее. Более осторожные, в том числе и Вишневецкий, советовали остаться и не идти к пилявцам, в местность очень пересеченную и болотистую, лежащую у верховьев Случи. Но противники их превозмогли, и решено было наступать далее. Польское многоначалье и неспособный триумвират немало благоприятствовали делу Хмельницкого.