История России. Часть 1. XVIII — начало XX века

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ИСТОЧНИК

«Жило у нас во дни моего детства в Колноберже удивительное существо – уникум своего рода – бывшая крепостная Машуха… До конца своей жизни, т. е. до 1897 г., она так и не поняла, что она уже не крепостная, что свободна, что может, если захочет, перейти от нас на другое место. На все наши уверования в том, что это так, и разъяснения она отвечала своим добродушным баском: “Полно, полно, шутить изволите”».

М. Бок

Реформа тормозилась нехваткой земель. С 1889 г., учитывая нарастание трудностей с перераспределением земель в Европейской России, вводятся новые правила переселения малоземельных крестьян в малообжитые восточные районы. Поток переселенцев заметно увеличился.

Правительство вынуждено было принять ряд новых мер по стимулированию активности крестьян:

– понижаются выкупные платежи с надельных земель;

– учреждается Крестьянский поземельный банк;

– понижается подушная подать с крестьян и др.

Выкупные платежи и их понижение у бывших помещичьих крестьян по указу 28 декабря 1881 г.

Несмотря на принимаемые меры, становилось все очевиднее, что большинство крестьян не прирастало к земле в качестве хозяев, на что рассчитывало правительство.

Дело доходило до голода. Л.Н. Толстой как-то отправился в Крапивенский уезд и увидел, что «…употребляемый почти всеми хлеб с лебедой, – с 1/3 и у некоторых 1/2 лебеды, – хлеб черный, чернильной черноты, тяжелый и горький; хлеб этот едят все – и дети, и беременные, и кормящие женщины, и больные». И это был далеко не единичный случай.

Если крестьянская реформа все же как-то продвигалась, то земское устройство заставили сделать большой шаг назад, утвердив «Положение о земских участковых начальниках» (1889). На его основе в систему местного самоуправления вводилось новое административное звено – земский начальник. Обосновали этот шаг тем, что земства не оправдали ожиданий: отчасти вследствие того, что они действовали бесконтрольно, вызывая тем самым жалобы в адрес правительства и администрации, ничего не предпринимавших для обуздания злоупотреблений.

Назначались земские начальники губернаторами из числа помещиков-дворян округа. Их кандидатуры согласовывались с уездными и губернскими предводителями дворянства и утверждались министром внутренних дел. Императору казалось, что если всю Россию разбить на земские участки, а в каждом участке будет назначен земский начальник, то этот дворянин (помещик) станет отцом родным для крестьян, будет не только по закону, но и по совести судить их и опекать.

Земскому начальнику предписывалось вести «надзор за всеми установлениями крестьянского общественного управления, а равно производство ревизий означенных установлений как по непосредственному его усмотрению, так и по поручению губернатора или губернского присутствия». Но, чтобы успешно решать все эти и сотни текущих вопросов, дворянину надо было обладать и высоким образованием, и достаточным опытом управленческой работы, а также хорошо знать сельское хозяйство т.д. А таких дворян оказалось гораздо меньше, чем требовалось для заполнения новых должностей. Так что правительству пришлось отступить от некоторых критериев, через которые предполагалось поднять престиж земского начальника, и в первую очередь понизить установленный вначале и без того скромный образовательный ценз.

Так, крестьянин, вышедший из крепостной зависимости от дворянина-помещика, вновь попадает под его, теперь уже жесткое административное, а затем и судебное начало.

Усиление контроля, а по существу, вмешательство правительства в работу местных органов власти наблюдалось и в последующие годы. По новому положению о земских учреждениях (1890) и городовому (1892), крестьяне лишались непосредственного права избирать гласных. Здесь был предпринят весьма хитроумный ход: крестьяне избирали кандидатов в гласные больше, чем положено, а губернатор из их числа назначал, на его взгляд, наиболее деловых и подготовленных лиц. Выходило, что представительства в земствах крестьяне не лишались. Что же касается городов, там избирательных прав лишены были не только рабочие, но и вообще все горожане без недвижимой собственности, в число которых попали приказчики, квартиросъемщики, мелкие торговцы. В общем, в 1892 г. из 9,5 млн горожан право голоса имели лишь 100 тыс. человек – немногим более 1%.