История России. Факторный анализ. Том 2. От окончания Смуты до Февральской революции

Таким образом, в соответствии с демографически-структурной теорией нарастание Сжатия вызвало значительное переселенческое движение на окраины. Однако отток переселенцев из Европейской России составлял лишь около 13 % от прироста населения и не мог существенно повлиять на демографическую ситуацию.

Согласно демографически-структурной теории, Сжатие порождает не только переселенческое движение внутри страны, но и эмиграцию за ее пределы. До 1880-х годов эмиграция из России была незначительна, она начала расти после голода 1881 года и испытала новый скачок во время голода 1891–1892 годов (см. рисунок 7.6). Быстрый рост эмиграции наметился с 1900 года и абсолютный пик пришелся на 1906 год – на время голода и революции. Затем эмиграционное движение несколько спало, чтобы снова резко возрасти непосредственно перед Первой Мировой войной.

рис. 7.6. Эмиграция из России в США (тыс.).[1649]

Эмиграция трудового люда была поначалу преимущественно нелегальной. Крестьяне, чернорабочие, ремесленники из Западных областей России и Польши шли на заработки через границу в Германию и Австро-Венгрию. Часть из них, заработав какие-то деньги, возвращалась назад, часть держала путь дальше – в Америку, откуда возвращались уже немногие. После 1896 года лицам, идущим на заработки через границу, стали выдавать 8-месячные паспорта; по данным паспортного контроля в 1902–1906 годах на заработки в Германию и Данию уходило в среднем 348 тыс. чел. в год, к 1912 году эта цифра возросла до 793 тыс.[1650] Однако действительное число переходивших западную границу было существенно большим, так как многие не имели паспортов.

Естественно, что в эмиграционном движении через западную границу принимали участие в основном жители западных областей, где преобладало нерусское население. Среди эмигрантов, прибывших в США в 1909–1913 годах было 33 % поляков, 32 % евреев, 10 % литовцев и латышей, 6 % эстонцев и финнов. Русских среди эмигрантов было только 12 % – преимущественно выходцы из северо-западных и белорусских губерний.[1651] Помимо чисто географических причин, эта национальная специфика объяснялась и социально-политическими мотивами: эмиграция евреев, в частности, в большой степени объяснялась их приниженным положением и сионистской пропагандой.

Однако наиболее важным побудительным мотивом к эмиграции было тяжелое экономическое положение западных губерний. Анализируя причины эмиграции, Н. Л. Тудоряну, в первую очередь указывает на существовавшее в этом регионе огромное аграрное перенаселение. Например, в прибалтийских губерниях процент безземельных крестьян достигал 80–91 %.[1652] Этим людям было нечего терять. Курляндский губернатор в отчете за 1910 год отмечал, что подавляющее большинство эмигрантов – это холостые сельскохозяйственные рабочие, которые уезжают без всякого имущества.[1653]

Таким образом, в соответствии с прогнозом демографически-структурной теории нарастание Сжатия вызвало значительное развитие эмиграции.

7.10. Демографический взрыв

Надел привязывал крестьянина к деревне и затруднял переселение в город или на многоземельные окраины. Между тем численность населения после освобождения стала быстро расти. В 1858–1878 годах крестьянское население Черноземья увеличилось на 23,8 %, среднегодовой прирост составил 1,1 % в год против 0,43 % в 1851–1857 годах. Среднегодовой прирост численности государственного крестьянства и прежде был большим (0,95 %), теперь он увеличился до 1,11 %. Огромные перемены произошли в демографическом поведении бывшего крепостного крестьянства: если раньше крепостное население убывало (со скоростью 0,1 % в год), то после освобождения эта часть крестьянского населения возрастала со скоростью 1,09 %.[1654] Этот демографический подъем был вызван улучшением положения крестьян в первое десятилетие после освобождения, проявлявшемся не только в сокращении ренты, но и в исчезновении прежней тяжкой подневольной барщины.

Важным фактором, определявшим высокий уровень естественного прироста, была роль общины. На Западе существование крестьянской частной собственности способствовало ограничению рождаемости,[1655] в России же, как отмечал П. Маслов, наделяя землей молодые семьи, община выплачивала «премию за рождаемость», и это стимулировало ранние браки.[1656] В последнее время получены убедительные доказательства справедливости такого вывода. С. О. Морозов, исследовав связь между рождаемостью и долей хозяйств, состоявших в общинах в 23 губерниях Центральной России, показал, что в 1897–1905 годах коэффициент корреляции между этими величинами составлял 0,97 – то есть высокая рождаемость объяснялась ролью общины.[1657]