История России ХХ - начала XXI века

В этой связи властью ставилась задача доведения до конца национализации промышленности. В отличие от предшествующего периода теперь она должна была носить не карательный, а планомерный характер, переводу в собственность государства подлежали лишь подготовленные для этого отрасли. Такая национализация преследовала цель повышения производительности труда. Однако о том, как этого добиться, в руководстве РКП (б) не было единства. Между «левыми коммунистами» и сторонниками более умеренных взглядов разгорелись споры о взаимоотношениях революционного правительства с лидерами (собственниками и управленцами) капиталистической промышленности. «Левые» выступали за общую «социализацию» крупной промышленности и осуждали соглашения с «капитанами промышленности», поскольку возникающие при этом объединения (тресты, синдикаты) вели не к социализму, а к государственному капитализму. Они полагали, что органов «рабочего контроля» будет вполне достаточно для нормализации экономической жизни. Напротив, Ленин приходит к выводу о возможности и желательности в условиях России использовать госкапитализм как переходную ступень к социализму. (Под государственным капитализмом он понимал высококонцентрированную и монополизированную экономику, фактическое управление которой осуществляется капиталистами; при этом номинально сохранялась частная собственность, строгий контроль над которой осуществляет пролетарское государство.)

Начало национализации целых отраслей было положено еще в период «красногвардейской атаки на капитал». 23 января 1918 г. Декретом СНК в госсобственность перешел морской и речной торговый флот, затем были национализированы крупнейшие частные железные дороги. В апреле введена монополия внешней торговли. 2 мая декретом СНК национализирована сахарная промышленность. На I Всероссийском съезде Советов народного хозяйства в июне 1918 г. было решено «перейти к национализации отраслей промышленности и в одну из первых очередей — металлообрабатывающей и машиностроительной, химической, нефтяной и текстильной. Проведение национализации должно быть лишено случайного характера и может проводиться исключительно или ВСНХ или СНК по заключению ВСНХ».

Однако вскоре перевод в госсобственность отраслей экономики происходит уже под влиянием преимущественно неэкономических факторов. В июне 1918 г. идет стремительная эскалация Гражданской войны, потребовавшая ужесточения контроля за производством и ресурсами. Кроме того, в это время германские компании начали в широких масштабах скупать акции российской тяжелой промышленности, что потенциально могло вызвать германское вмешательство против национализации. С учетом всех этих обстоятельств СНК 28 июня 1918 г. поспешил издать декрет о национализации всех важных отраслей промышленности.

Ухудшение продовольственного снабжения и введение продовольственной диктатуры. Огромное влияние на социально-политическое развитие страны оказывало состояние продовольственного обеспечения городского населения. В основе продовольственного кризиса зимы — весны 1918 г. были связанные с общими последствиями четырехлетней мировой войны причины и результаты проводимой после Октября 1917 г. политики.

Перестройка промышленности на выпуск военных заказов привела к сокращению производства гражданской продукции (в том числе товаров для деревни) и, как следствие, к их подорожанию. В свою очередь крестьянство уменьшило поставки продовольствия на рынок, что обострило проблему снабжения городов. Нормальный товарооборот между городом и деревней нарушился, и требовались государственно-административные рычаги для его поддержания на элементарно необходимом уровне. В аналогичных условиях в Германии еще 25 января 1915 г. был принят закон о хлебной монополии. Государство контролировало производство, обмен, устанавливало твердые цены, отбирало весь продукт. Нормировалось не только распределение промышленного сырья, но и потребление людей (через систему карточек и пайков). Вводилась трудовая повинность, свободная торговля большинством товаров была свернута. И хотя уровень потребления продуктов питания в сравнении с довоенным временем снизился в 2–3 раза, население практически не испытывало перебоев в снабжении. В России же всегда была принципиально иная ситуация: в стране большей частью был лишь минимум зернового фонда, — в два-три раза ниже, чем в той же Германии. Кроме того, в России и в организационном плане ничего не было сделано, и продовольственные трудности сыграли свою роль как при падении самодержавия, так и при отторжении политики Временного правительства осенью 1917 г.