История России с древнейших времен до 1861 года

Двух заслуженных вельмож - Якова Петровича Шаховского, отправленного в отставку Петром III с поста генерал-прокурора, и канцлера Алексея Петровича Бестужева-Рюмина, лишенного чинов и званий и отправленного в ссылку в деревню Елизаветой Петровной, - Екатерина велела вернуть ко двору. Тем самым Екатерина демонстрировала намерение осуществлять внутреннюю политику кадрами, унаследованными от супруга.

Преемственность политики в отношении дворян императрица подтвердила указом 3 июля 1762 г., повелевавшим крестьянам находиться в таком же беспрекословном повиновении помещикам, как и прежде. Заметим, личные воззрения Екатерины на крепостное право вступали в вопиющее противоречие с ее законодательством, т. е. практическими мерами, не ослаблявшими, а усиливавшими крепостной гнет. Преемственность политики проявилась и в подтверждении Екатериной нормативных актов предшествующего царствования: она оставила в силе указ Петра III о запрещении владельцам мануфактур покупать крестьян и его же указ об упразднении Тайной розыскных дел канцелярии.

Оба указа затрагивали интересы немногочисленной прослойки населения. Первый указ ущемлял мануфактуристов, но их в стране насчитывалось несколько сотен и их протест можно было игнорировать. Что касается Тайной розыскных дел канцелярии, то ни Петр III, ни Екатерина не уничтожали орган политического сыска, а всего лишь изменили его наименование - отныне политическими преступлениями стали ведать Тайные экспедиции при Сенате и при Сенатской конторе в Москве. Полная преемственность карательных учреждений подтверждается тем, что штат Тайной экспедиции был укомплектован сотрудниками Тайной розыскных дел канцелярии во главе с кнутобойцем Шешковским.

Едва ли не самые неприятные заботы о наследии, полученном от предшественников, были связаны с подавлением крестьянских волнений на Урале. Они начались еще во второй половине 50-х годов, отличались упорством и вооруженным сопротивлением воинским командам, пытавшимся принудить приписных к заводам крестьян выполнять работы по рубке дров и заготовке угля.

Во главе отправленной на Урал экспедиции был поставлен генерал-квартирмейстер А. А. Вяземский. 6 декабря 1762 г. императрица утвердила ему инструкцию, предписывавшую сначала привести крестьян "в должное рабское послушание и усмирить", т. е. принудить их выполнять возложенные на них работы, и только после этого выяснять причины, вызвавшие волнения.

Зачитываемый крестьянам манифест убеждал их беспрекословно повиноваться властям, поскольку "собственное сопротивление, хотя бы и правильными причинами понуждаемо было, есть грех, непростительный противу Божьей заповеди". Если крестьяне будут продолжать сопротивляться, то их надлежало усмирять "огнем и мечом и всем тем, что только от вооруженной руки произойти может".

Вяземский и сменивший его в начале 1764 г. А. И. Бибиков действовали неумолимо жестоко и подавили волнения. В общей сложности ими было наказано плетьми и батогами свыше 400 крестьян. В некоторых случаях были наказаны и приказчики, отличившиеся в истязании крестьян и вымогательстве взяток. Императрица высоко оценила деятельность Вяземского, назначив его генерал-прокурором вместо уволенного корыстолюбивого А. И. Глебова.

Наконец, Екатерине II довелось "расчищать" еще один завал, оставленный ей в наследие Елизаветой Петровной, опубликовавшей в 1752 г. манифест о проведении в стране межевания земель.

Манифестом 1765 г. Екатерина отказалась от проверки владельческих прав на землю и руководствовалась принципом оставления за помещиками земель, которыми они владели к 1765 г. Таким образом, все земли, ранее захваченные у казны, однодворцев и соседей, передавались помещикам в безвозмездное пользование. Мемуарист А. Т. Болотов назвал его "славным манифестом", вызвавшим "великое потрясение умов". Только в XVIII в. в руках помещиков оказалось около 50 млн. десятин земли, на владение которой они юридических прав не имели. Манифест 1765 г. положил новый этап межеванию, значительно ускорив его проведение.

Главная цель Екатерины II состояла, однако, не в подтверждении или развитии законодательных инициатив своих предшественников и в особенности супруга, а, напротив, в доказательстве никчемности законотворчества Петра III: надлежало опорочить его царствование, убедить подданных, что страна в его правление катилась в пропасть и единственное ее спасение состояло в низложении опасного для судеб нации монарха. В частности, надлежало определить будущее двух важнейших нормативных актов шестимесячного царствования Петра III: манифестов о вольности дворянства и о секуляризации церковных имений. В обоих случаях Екатерина действовала вопреки личным убеждениям.