История России с древнейших времен до конца XVII века

Практика «изделья серебряников» в конце XV в. эпизодически распространялась вотчинниками, затевавшими господское изделье, и на рядовых крестьян. Но никакого барского поля, отделенного от крестьянских полей, не было, ни собственник, ни его слуги не руководили хозяйственными полевыми работами. Практически дело сводилось к тому, что крестьянин должен был отдавать собственнику урожай с определенной доли (обычно 1/6) земельного надела, т. е. в пропорции, аналогичной ростовщическому проценту. В этой зачаточной форме работа на господина мало чем отличалась от уплаты оброка хлебом. Первые попытки выделения барских полей из общего комплекса земельных участков во владениях церкви были предприняты в самом конце XV в.

Таковы были основные социальные структуры русского общества Северо-Восточной Руси в XIV–XV вв. Политическое объединение русских земель во второй половине XV в. не изменило коренным образом их характер, но внесло серьезные коррективы в их положение в обществе, в характер взаимоотношений между собой и с государственной властью.

§ 2. Новгород и Псков в XIV–XV вв.

В отличие от Северо-Восточной Руси развитие общества на Северо-Западе шло своим, особым путем.

В истории Новгородского государства период XIV–XV вв. занимает особое место. Если формы политического строя, выработанные в XII–XIII вв., оставались во многом традиционными, то существенноизменилась социальная структура общества и характер отношений между его отдельными частями.

Формирование крупного феодального землевладения в Новгородской земле.Рубеж XIII–XIV вв. стал важной гранью в социальной истории новгородского общества потому, что с этого времени стал быстро развиваться, а к концу XIV столетия завершился процесс перехода фонда государственных — «черных» — земель, являвшихся объектом коллективной эксплуатации со стороны новгородской городской общины, в руки отдельных собственников. Почти не сохранилось свидетельств о том, как, в каких формах протекал этот процесс. Сохранилось несколько актов, фиксировавших покупки новгородскими боярами крупных земельных комплексов у местных общин, но трудно сказать, можно ли считать их типичными. Итоги этого процесса ко второй половине XV в. для основного ядра Новгородского государства — так называемых новгородских пятин (в их состав не входили владения Новгорода на севере) характеризуют следующие цифры: к этому времени 66 % всех земель принадлежали отдельным светским владельцам, 20 % — церквям и монастырям, 5 % — новгородскому архиепископу, 9 % составляли «черные» — государственные земли.

Таким образом, фонд государственных земель уменьшился до незначительных размеров, две трети земель перешли в руки светских собственников, четвертая часть оказалась в руках церковных учреждений. Отношения этих собственников с проживавшим на их землях сельским населением носили принципиально тот же характер, что и отношения «боярских детей» и крестьян на землях Северо-Восточной Руси. К концу XIV в. на землях Северо-Запада завершился процесс формирования феодального общества с его главными характерными типами — землевладельцем-феодалом и зависимым крестьянином. Светское феодальное землевладение стало здесь ведущим системообразующим укладом даже в большей мере, чем на землях Северо-Восточной Руси, где сохранялся очень значительный по своим размерам фонд «черных земель».

В отличие от порядков в Северо-Восточной Руси земли, перешедшие в руки светских владельцев, представляли собой исключительно «вотчины» — наследственную родовую собственность, которой владельцы могли свободно распоряжаться по своему усмотрению. Важной особенностью структуры новгородского землевладения была высокая степень концентрации земли в руках узкого круга лиц — половина земель, принадлежавших светским лицам, находилась во второй половине XV в. в руках 60 человек. Подавляющая часть этих наиболее богатых новгородских землевладельцев относилась к узкому кругу новгородских боярских родов. Таким образом, переход государственных земель во владение отдельных лиц обогатил прежде всего новгородское боярство. Тем самым было окончательно закреплено его положение как господствующей социальной группы новгородского общества, опиравшейся теперь не только на свое особое положение в аппарате власти, но и на свои большие земельные владения. Во владениях отдельных представителей этого слоя, таких, как боярин Богдан Есипов или вдова посадника Марфа Борецкая, насчитывалось свыше 1000 крестьянских дворов. Реальная степень могущества бояр была в действительности еще больше, так как они могли также распоряжаться доходами основанных ими и находившихся под их патронатом монастырей.