История России с древнейших времен. Том 13. От царствования Феодора Алексеевича до московской смуты 1682 года

4 марта близ Бакчисарая, на поле в шатрах, Тяпкин и Зотов были на отпуску у хана. Мурад-Гирей, целуя Коран, говорил, что он и султан клянутся содержать мирное постановление непорочно двадцать лет; на посланников и переводчиков надели золотые кафтаны, а посланники за это поднесли дары хану, который сказал им, чтоб великий государь поскорее отправлял послов своих к султану для подкрепления договоров, а которых статей нет в его ханской шертной грамоте, те будут внесены в грамоту султанову: он, хан, об этом писал уже к султану и впредь писать будет. Наконец хан говорил со светлым и радостным лицом: «Когда царствующего града Москвы достигнете и сподобитесь видеть великого государя своего пресветлое лицо, то от нашего ханова величества ему поклонитесь, посредничество наше между ним и султаном турецким, радение в мирных договорах, откровенную пред вами дружбу и любовь нашу его царскому величеству донесите. А вам счастливый путь!» Посланники поклонились хану до земли, благодаря за жалованье. Когда вышли из шатра, провожали их до лошадей беи, карачеи и мурзы, и прощались любовно; множество христиан и бусурман, заслышав о заключении мира, толпились у шатра и провожали посланников радостными восклицаниями. Если в Крыму так радовались заключению мира, то еще больше радовались в России, и особенно в Малороссии. Во всех городах малороссийских, чрез которые проезжали посланники, были им торжественные встречи, встречали духовенство с крестами и святою водою, полковники, сотники и есаулы с конным войском, с знаменами, трубами и литаврами, сердюцкая пехота с барабанами, мещане с хлебом, солью и напитками; везде принимали с радостию, любовью и слезами, благодаря бога за мирное постановление, кормили, поили, давали подводы. В Батурине гетман Иван Самойлович обнял посланников отечески, с великою любовью и радостными слезами, благодарил за любовь и совет к писарю его Семену Раковичу, особенно благодарил и кланялся за то, что к нему заехали и тем честь его гетманскую в малороссийском народе прославили. На радостях гетман задал большой пир; перед замком во время тостов гремели пушки, музыка играла во весь обед. На отпуске гетман просил напомнить великому государю о малороссиянах, перешедших с западной стороны Днепра на восточную, не имеют они никаких хлебопитательных промыслов, кормит их он, гетман, из своей шкатулы: чтоб великий государь велел поселить их в сумских, краснопольских и других слободских угодьях, на степных реках и дубравах; да чтоб всем малороссиянам, которые находятся под Белогородским разрядом, велел быть под его гетманскою властью и булавою в вознаграждение за западную сторону Днепра, которая теперь отошла к туркам.

Когда в Крыму было все кончено, надобно было взять утвержденную грамоту и от султана. Для этого в 1681 году отправился в Константинополь дьяк Возницын. Но турки не захотели внести в свою утвержденную грамоту статьи о Запорожье, что оно принадлежит государю русскому. Тщетно Возницын настаивал на внесении статьи и не хотел брать грамоты: визирь объявил решительно, что посол или должен взять грамоту, или уехать без грамоты. Возницын обратился за советом к патриархам – константинопольскому, иерусалимскому и александрийскому, которые были все тогда в Цареграде; патриархи присоветовали ему взять грамоту. Посол исполнил совет, но, принимая грамоту у визиря, протестовал: «Я принимаю эту грамоту поневоле и повезу ее к царскому величеству на произволение, не зная, будет ли она годна или нет».

Царское величество производил принять грамоту. В Москве были очень довольны, избавившись от тяжелой и опасной войны с пожертвованием голой степи, ибо такой вид имело тогда уступленное туркам Заднепровье. Виновник этого запустошения западной Украйны, виновник отдачи ее туркам, Дорошенко, жил покойно в Москве.