История России с древнейших времен. Том 6. От правления Василия III Ивановича до кончины Иоанна IV Грозного. 1505–1584 гг.

Переговоры о мире продолжались во все это время; Сицкий и Пивов ехали за Баторием от Великих Лук до Варшавы; приставы, державши долго послов, повели их за королем к Полоцку; на дороге литовские люди послов бесчестили, посольских людей били, грабили, корму людского и конского послам не давали, отчего много лошадей у них попадало. В недостатке корма, впрочем, после пред послами объяснились и извинились, и Баторий старался вознаградить послов за прежние нужды, даря их винами иностранными и медом старым. Но потом опять послы начали терпеть нужду, и пристав на их жалобы отвечал: «Вам все корм давай! Ведь доброму делу не бывать; те гроши, что было вам на корм давать, надобны еще на другие дела». В Варшаве паны радные польские говорили послам великие задорные речи и непригожие слова, да и, в Раде сидя, говорили высокие и задорные слова, а гладко и склонно никто ничего не говорил; послы против их разговоров молчали, а отговаривали им без брани, слегка, по государеву наказу. Послы предлагали заключить перемирие на том условии, что каждому владеть, чем владеет, но паны с этим предложением и к королю не пошли. Царь прислал к королю гонца с требованием опасной грамоты на новых послов. «Этим послам, – писал Иоанн, – мы велели договориться подробно насчет Лифляндской земли, как делу пригоже статься; тогда по договору и людей из Лифляндской земли велим вывести, а до тех пор ты бы, брат наш, людей не собирал и убытка казне своей не делал». Гонцу было наказано: «Если король о царском здоровье не спросит и против царского поклона не встанет, то об этом ничего не говорить». Послами были отправлены думные дворяне Пушкин и Писемский; им дан был такой наказ: «Послы не должны отдавать верющей грамоты никому, кроме короля; должны требовать, чтоб их непременно представили Баторию, а если станут их укорять, или бесчестить, или бранить, или бить, то на укоризну, бесчестье и брань отвечать, смотря по делу, что будет пригоже и как их бог вразумит, слегка а не браниться, против побоев терпеть и стоять накрепко, чтоб их отпустили к королю, а, пока у короля не будут, до тех пор грамоты верющей никому не давать и посольства ни перед кем не править. Если король не встанет и велит о государевом здоровье спрашивать панам, то и за этим не останавливаться, о государевом здоровье говорить, грамоту верющую подавать, посольство править; если будут их на посольстве бранить или бить – говорить одно, чтоб дали посольство исправить и ни за чем не останавливаться, самим не задирать и невежливых слов королю не говорить. Если паны станут говорить, чтоб государя царем не писать, и за этим дело остановится, то послам отвечать: государю нашему царское имя бог дал, и кто у него отнимет его? Государи наши не со вчерашнего дня государи, извечные государи; а если государь ваш не велел нашего государя царем писать, то государь наш для покоя христианского не велел себя царем писать; все равно, как его ни напиши, во всех землях ведают, какой он государь. Если же станут спрашивать, кто же это со вчерашнего дня государь, отвечать: мы говорим про то, что нам государь не со вчерашнего дня государь, а кто со вчерашнего дня государь, тот сам себя знает. Если не захотят писать государя братом королю, то отвечать: государи наши извечные государи; государю нашему братья турецкий цезарь и другие великие государи, и то нашему государю не важно, что с вашим государем писаться братом, и если государь ваш этого не хочет, то мы просто напишем без братства, что взяли перемирье государь с государем. А если станут говорить, чтоб в перемирной грамоте написать так от имени короля: учинили мы тебя (царя) в братстве и в дружбе, и в любви, – то и за этим дело не останавливать; если король не согласится писать царя смоленским, то согласиться и на это». Любопытно, что, соглашаясь на все, приказывая послам терпеть все, Иоанн не может отказать себе в удовольствии уколоть Батория, что он со вчерашнего дня государь.