Так, без всяких приключений закончилось опасное путешествие: 29 июля государь и его августейшие спутники приехали в Париж, и их присутствие, полностью неожиданное, изумило всех жителей и как будто волшебной силой усмирило волнение умов. Людовик XVIII, за два дня перед тем прибывший в Париж, почувствовал благотворное влияние на легкомысленный свой народ, произведенное появлением Александра, и во второй раз благословил спасителя своего семейства и царства.
Но в то же время, когда столица Франции, по крайней мере, внешне была уже спокойна и предана своему королю, во многих ее областях буря еще не утихла, мятежи постоянно возобновлялись, проливалась кровь невинных, как обычная жертва, приносимая ненависти партий.
Такое состояние несчастного государства заставило союзных монархов продлить свое пребывание в Париже на три месяца и принять против Французов меры более строгие, чем прежде. По мирному договору, снова заключенному в Париже, Франция должна была уменьшить свои границы и лишиться Бельгии, Эльзаса, Лотарингии и Савойи; заплатить 700 миллионов франков военной контрибуции и содержать у себя на протяжении пяти лет союзную армию, которой было поручено наблюдать за сохранением спокойствия. Русских было оставлено во Франции 40 000 человек под командованием графа Воронцова.
Устроив таким образом дела в несчастной Франции как можно лучше и в соответствии с ее нуждами, союзные государи, к величайшему огорчению Парижан, показавших в это время самую легкомысленную страсть к забавам и веселью, несмотря на стесненное положение Отечества, назначили день своего отъезда из Парижа. Но прежде, чем он наступил, Русскому государю было угодно совершить смотр его армии в прекрасной долине Шампаньи близ города Вертю. День, назначенный для этого, был знаменитый в истории Русского войска — 26 августа. Казалось, слава Бородинской битвы, так грозно поразившая Французов за три года перед тем, озарила новым блеском Русских воинов под лазурным небом Франции, на ее прекрасных лугах.
С удивлением смотрели все иностранцы на это изумительно стройное, чудное войско, которое, несмотря на продолжительный поход и скорость переходов, было в том самом прекрасном порядке, в каком оно выступило из Отечества. Смотря на плотные колонны, с невероятной стройностью проходившие мимо, фельдмаршалы союзных войск не могли сдерживать своих восклицаний: «Я никогда не воображал, — сказал Веллингтон, — чтобы можно было довести армию до такой степени совершенства!» Другой же Англичанин, сэр Сидней Смит, прибавил: «Этот смотр есть урок, который Русский император дает другим народам». И точно, 150 000-ное войско, в таком чудном порядке явившееся вдали от своего обширного Отечества, могло служить лучшим доказательством великой силы этого Отечества и силы наказания, какое ожидало его дерзких оскорбителей.
Говоря об этом великолепном смотре Русской армии, надо сказать моим читателям, что в нем участвовали и молодые великие князья, находившиеся в то время в армии: великий князь Николай Павлович вел бригаду гренадеров, а великий князь Михаил Павлович командовал пятью ротами конной артиллерии.
После смотра, повторенного два раза (26 и 29 августа), государь в день праздника святого Александра Невского пожелал, чтобы его войско принесло торжественное моление Богу, и вот новое, прекрасное зрелище открылось взорам чужестранцев. Посреди обширной равнины Вертю был поставлен алтарь, и знаменитое воинство, столь же благочестивое, как и его царь, преклонило колени перед высочайшим могуществом Того, Кто вознес его выше других народов.
Здесь в качестве заключения рассказа о войне 1815 года вашему вниманию предлагается приказ, отданный государем его войскам после смотра при Вертю. Они в это время готовились к возвращению в Отечество.