История России в рассказах для детей

Главным предметом обсуждения на этом новом конгрессе должен был стать вопрос о том, выводить ли союзные войска из Франции? Снисходительный Людовик XVIII, надеясь, что его доверие к народу сблизит с ним его легкомысленный народ, сам умолял союзных государей о выводе их войск. На Ахенском конгрессе его желание было исполнено, но оно не принесло ожидаемых плодов: может быть, вывод войск, сопровождавшийся небывалыми до той поры празднествами, и новость положения, столь ценимая Французами, заняла на некоторое время их внимание, и они забыли свое привычное занятие — беспокойное участие в делах правительства; но как только прелесть новизны исчезла, все пошло по-старому с той только разницей, что теперь они уже не боялись быть наказанными: иностранных войск, надзиравших за ними, уже не было. Приверженцы порядка и законной власти боялись за короля, и их опасения оправдались: не прошло и двух лет после вывода союзных войск из Франции, как племянник Людовика XVIII, который должен был со временем наследовать его престол, герцог Беррийский*, пал от руки убийцы. Это ужасное злодеяние, поразив своей жестокостью королевское семейство, потрясло снова и всю Францию; но убийца, совершая свое страшное дело, не знал, что у герцога Беррийского вскоре должен был родиться сын. Эта неожиданная новость разрушила на время все дальнейшие замыслы заговорщиков, которые не могли успешно действовать без народа, а народ сочувствовал оставшейся молодой принцессе, вдовствующей супруге герцога Беррийского, и его новорожденному сыну, герцогу Бордосскому.

Меку. Великая княгиня Александра Федоровна. Гравюра по картине Беннера.

Александра Федоровна (1798–1860) — Шарлотта-Фредерика-Луиза-Вилъгелъмина, дочь Прусского короля Фридриха-Вильгельма III. Она была женой великого князя Николая Павловича, будущего императора.

Предназначенный самой судьбой восстановить угасавшее поколение Бурбонов, юный Бордосский принц вызывал такие необыкновенные чувства, такое трогательное внимание к себе, что легкомысленные Французы в первые месяцы и даже годы его существования были совершенно покорены им: народные беспокойства утихли, даже несмотря на то, что в это время во всей Европе царствовал какой-то дух мятежа: везде желали перемен и улучшений в правительстве, одна за другой следовали революции Португальская, Неаполитанская и Пьемонтская. Начало их было положено в Испании, в этой несчастной земле, погруженной в безвластие во время пленения ее короля во Франции и народной борьбы с Наполеоном. Фердинанд VII, вероятно, отвыкший в несчастье носить с достоинством свою корону, вынужден был уступить настоянию возмутителей и согласиться на конституцию, которую они требовали. Это согласие принесло величайшее зло, и с этого времени начались постоянные беспокойства в государствах, до которых доходили слухи о происшествиях в Испании. Португалия была первая, принявшая конституцию по примеру Испанцев. Вскоре то же самое произошло и в Итальянских государствах. Но там возмутители спокойствия, состоявшие из карбонариев[567], были усмирены новым конгрессом союзных государей, собравшимся в городе Троппау, на котором силой оружия было решено уничтожить зло, грозившее новыми бедствиями Европе.

Спокойствие в Неаполе, Сицилии и Пьемонте восстановили Австрийские войска раньше, чем Русские войска успели явиться туда по решению монархов. Но едва совершилось эта благодетельная акция Священного союза государей, как новое событие опять обратило на себя внимание всей Европы. Греки, так долго стонавшие под властью Турок, восстали против своих угнетателей, и в каждой Европейской области нашлись защитники этого, по мнению многих, правого дела. Они помогали несчастным Грекам деньгами, оружием, и часто даже жертвовали собственной жизнью, сражаясь в их рядах. Почти все были уверены, что Россия воспользуется случаем, чтобы поколебать могущество Турции, так часто вредившей ей, и всеми силами будет помогать Грекам свергнуть иго, которое они столь долго терпели. Но все ошибались и поняли это, когда узнали о словах, сказанных Александром Французскому министру Шатобриану на конгрессе, состоявшемся в Вероне в 1812 году по случаю событий в Греции. Вот эти примечательные слова, объясняющие причину, из-за которой Россия не приняла участия в борьбе Греков с Турками: «Я рад, что все узнают истинную цель и чистоту моих намерений. Враги наши говорят, будто слово союз служит только к прикрытию честолюбивых замыслов.