История России в рассказах для детей

Суворов созвал на военный совет великого князя и всех генералов. Он напомнил все поступки австрийцев против него и наконец сказал: «Что нам делать? Идти назад? Стыдно: я еще никогда не отступал. Вперед идти невозможно: у Массена 60 тысяч, а у нас нет и двадцати. Мы без провианта, без патронов, без пушек… Помощи нам ждать не от кого… Мы на краю гибели!» Все были очень опечалены. Суворов продолжал: «Теперь остается одна надежда на всемогущего Бога да на храбрость наших войск. Мы русские! С нами Бог! Спасите честь России! Спасите сына нашего императора!» Суворов залился слезами и бросился к ногам великого князя. Константин Павлович поднимал старика, обнимал, целовал его и, рыдая, не мог произнести ни слова. Старший из генералов Дерфельден сказал, что войско готово идти на врагов, сколько бы их ни было. Суворов отвечал: «Да, мы, русские, с помощью Божией мы все одолеем!» И тотчас же распорядился напасть на французов. Половина его войска пошла открывать дорогу в Германию, другая осталась в Муттенской долине, чтобы противиться войскам Массены.

Первая половина войска Суворова, перейдя гору Брагель, вступила в долину Кленталь. Впереди шли две тысячи австрийцев, которые только и остались у Суворова, и шестнадцать тысяч русских. Французы в полной уверенности, что они победят, предложили австрийцам сдаться. Австрийцы начали переговоры. Но в это время явился Багратион с русскими и напал на врагов. Подъехал и великий князь Константин Павлович. Австрийские офицеры просили его отъехать, говоря, что тут опасно. «Именно поэтому я и останусь», сказал великий князь и, подъехав к русскому отряду, продолжал: «Мы со всех сторон окружены, но вспомните, что завтра день рождения нашего государя и моего родителя: мы должны прославить этот день победою или умереть со славой!» Воины отвечали радостными восклицаниями. Французы были разбиты и прогнаны; много их утонуло в Клентальском озере, через которое пришлось им переходить. Но они заняли такое место в горах, где можно было обороняться от неприятелей во много раз сильнее. Несмотря на отчаянную храбрость, русские не могли их оттуда выгнать. На ночь наше войско осталось в виду неприятелей, так что даже огней нельзя было развести, потому что французы стали бы тогда стрелять наверняка. Ночь была холодная. Проливной дождь перемежался снегом. Туман был до того густ, что едва видели в двух шагах. Солдаты, измученные, голодные, почти больные, не спали всю ночь. Суворов и великий князь ночевали в каком-то хлеву.

Между тем французы напали в Муттенской долине на генерала Ребиндера. Французов было восемь тысяч человек, а наших сперва только две. Русские шесть раз ходили в штыки и были отражаемы. Они подались назад, и при этом французы захватили одну нашу пушку, сперва перебив всех, которые при ней были и отчаянно защищались. Генерал Ребиндер, увидев это, подскакал к русским войскам и вскричал: «Ребята! У нас отняли пушку. Вперед!» Снова весь отряд бросился в штыки, отняли свою пушку, да еще взяли одну французскую. В это время подошел Милорадович еще с двумя тысячами войска. Опять пошли в штыки, казаки взбирались на горы с боков неприятеля и нападали на французов. Русские теснили их на протяжении более чем четырех верст. На следующий день французов собралось 15 тысяч, наших было только семь. Русские бросились в штыки так стремительно, что никакая сила не могла удержать их; французам пришлось отступать по той же дороге, по которой они отступали накануне. По этому пути они заранее построили укрепления, но и это не остановило русских; они гнали неприятелей, брали пушки; все берега реки Муотты были завалены неприятельскими трупами, много французов утонуло в реке, больше тысячи их попало в плен.

В это время и князь Багратион сделал свое дело. Пользуясь темнотой ночи и туманом, наши войска заняли утесы около того места, где стояли французы; неприятели стали стрелять. Войско наше все вдруг, будто сговорившись, разом кинулось вперед с криком «ура!» Не видя впотьмах местности, русские стремительно бросились на французов и сталкивали их вниз, иные и сами падали. Французы не выдержали удара; русские гнали их шесть верст, взяли несколько пушек, знамен и много пленных. Таким образом, русскому войску был открыт путь в Германию, но пришлось сделать переход по горам, еще труднее прежних.

Узкая дорога, по которой они шли, от ненастья сделалась почти непроходима. При подъеме люди едва вытаскивали ноги из грязи, спотыкались и даже обрывались в пропасти. Чем больше они шли, тем труднее становился путь. Свежий снег совсем закрыл дорогу, а густые облака одели поверхность горы, так что русские должны были идти в темноте по сугробам. Проводники разбежались, и поэтому пришлось идти наобум. Все одинаково терпели на этом переходе: солдаты, офицеры и генералы были босы, голодны, изнурены, промочены до костей. Но они все выдержали, потому что одно слово, одна шутка Суворова во всех вселяла бодрость. Однажды на трудном переходе солдаты устали и приуныли. Суворов заметил это и вдруг изо всей силы запел: