История России в рассказах для детей (том 1)

Как описать вам, милые читатели, то, что происходило тогда в Москве? Государь был в отчаянии. Бояре и даже сам брат его князь Юрий Васильевич боялись утешать его, один митрополит иногда осмеливался подходить к нему и напоминать о том, что христианин должен быть покорен Богу. Народ неутешно рыдал, бедные, идучи за гробом доброй благодетельницы своей, называли ее всеми нежнейшими именами и в глубокой, нелицемерной горести даже отказывались принимать милостыню. Одним словом, все как будто предчувствовали, что вместе с прекрасной душой Анастасии отлетят на небо и добродетели царя, и счастье народа его. Они угадали: слава Иоанна добродетельного кончилась с жизнью супруги его, и, оплакав первую, незабвенную царицу свою, предки наши приготовлялись к тем горьким слезам, которые проливали они потом от жестокостей уже не великого, но грозного, но страшного своими пороками Иоанна.

Опричники и слобода Александровская 1560—1569 годы

Мы дошли теперь до ужасного места в истории нашей, милые читатели. До сих пор вы видели, что государи русские всегда любили народ свой, всегда заботились о нем с отеческой нежностью, и если в старину, во времена междоусобий, были в числе их князья жестокие, безжалостно разорявшие свои области, это были князья враги между собою, которые мстили за сделанные им обиды и, примирясь друг с другом, старались вознаградить народ за несчастья, причиненные их несогласием. Но теперь бедные предки наши видели перед собой государя, который был жесток не к врагам, а к верным подданным своим, который с удовольствием мог смотреть на мучения умирающих, который иногда даже собственными руками отрезал в шутку уши у любимцев своих или убивал их за одно неосторожное слово. Вы пугаетесь, друзья мои, и, конечно, едва верите тому, что я рассказываю. Нам трудно поверить жестокостям прошлого времени, даже и предки наши, видевшие их собственными глазами, едва верили им и говорили, что они происходят не от сердца царя, а по воле Божией, наказующей их за грехи. Эта мысль помогала им переносить без малейшего ропота страдания свои, а нам поможет выслушать рассказ об ужасных делах Иоанна IV, еще так недавно доброго и великого.

Вы помните совет, какой дал молодому государю старый епископ Вассиан. Этот совет причинил первое зло: он отдалил от сердца Иоанна тех людей, усердию и добродетелям которых он обязан был своею славой, – священника Сильвестра и Алексея Адашева. Возвратясь из Кириллова монастыря, он уже не любил их, но еще уважал их заслуги и при жизни ангела-хранителя своего – доброй Анастасии – еще мог удерживать дурные склонности и злые помышления свои. Но с тех пор как ее не стало, все переменилось: пылкая душа Иоанна, потеряв милое и единственное существо, имевшее власть над нею, увлекаемая льстецами, раздражаемая людьми злыми, пришла снова в то состояние, в каком была за тринадцать лет перед тем, и еще хуже: ожесточилась так, что Иоанна уже не могли умолить никакие просьбы, не могли смягчить никакие слезы. Как только государыня скончалась, враги Сильвестра и Адашева распустили слух, что она отравлена ими. Иоанн в безотрадной тоске по умершей поверил ложному слуху, не хотел выслушать оправданий обвиняемых и по решению несправедливого суда наказал их: Сильвестра сослал на дикий остров Белого моря, в монастырь Соловецкий, Адашева – в город Дерпт, где через два месяца этот добродетельный друг царя, названный в истории красою века и человечества, умер в темнице.

После этих двух первых жертв несправедливости Иоанна начались страдания друзей и приверженцев их: все они были или сосланы, или казнены. Любимцами Иоанна сделались теперь люди, отличавшиеся не храбростью, не благородством, не добротой души, а злостью, клеветой, низкими доносами; только они могли жить спокойно, добрые же бояре каждую минуту боялись смерти или опалы, т. е. гнева царского. Многие из них от страха уходили в Литву и Польшу. В числе таких изменников был, к сожалению всех русских, и знаменитый герой, участвовавший в завоеваниях Казани и Ливонии, прежний любимец царя князь Андрей Курбский. Хотя он с чрезвычайной горестью решился на эту измену, но тем не менее она покрыла имя его вечным стыдом и заставила совесть его испытывать вечные мучения. С какой невыразимой грустью слушал он рассказы о верности других бояр Иоанна, как завидовал той твердости, с которой они, несмотря на все лестные предложения короля польского, не изменили чести и терпеливо переносили жестокость Иоанна как наказание, посланное им от Бога. Но это терпение и покорность не умилостивили жестокое сердце: довольно было одного подозрения, чтобы рассердить Иоанна, а он подозревал каждого! Все вельможи казались ему тайными злодеями, друзьями Курбского.

Находясь в таком беспокойном состоянии, выдумал он новое средство для своей безопасности. Послушайте, друзья мои, и подивитесь, до чего может дойти человек – это прекрасное создание Божие, когда даст волю своим порокам.