История России в рассказах для детей (том 1)

Да, друзья мои, он решился - и русские услышали новость, никогда прежде не слыханную в отечестве нашем: царь отправился в чужие края! И подумайте, каким образом - без малейшего признака той пышности, с которой государи русские обыкновенно показывались народу, даже скрыв это знаменитое достоинство под именем и одеждой простого дворянина посольства, отправлявшегося в Вену для переговоров с императором о войне против турок. Он сделал это для того, чтобы избавиться от всех торжественных встреч, всех тягостных церемоний, отнимающих так много времени у того, кто каждую минуту свою желает употребить на что-нибудь полезное.

Поручив управление столицей и всем государством одному из достойнейших вельмож того времени - князю Феодору Юрьевичу Ромодановскому, Петр выехал из Москвы со всем посольством 7 марта 1697 года. Первым послом был наместник новгородский, генерал-адмирал Лефорт, вторым - сибирский наместник Феодор Алексеевич Головин, третьим - думный дьяк Возницын. Сам же царь назывался просто дворянским десятником Петром Михайловым.

Свита посольства была многочисленна. Кроме всех чиновников, в ней было еще двадцать пять молодых людей из знатных фамилий, назначенных в это путешествие для усовершенствования себя в науках. Между ними отличался - не породой, а редкими способностями и умом - Александр Меншиков. Это был любимец царский. Петр увидел его в первый раз в доме Лефорта, где Меншиков служил простым мальчиком. Ловкость и проворство его так понравились проницательному государю, что он взял его к себе и сначала сделал своим камердинером, потом записал в потешную роту и наконец так полюбил умного Алексашу (так Петр называл Меншикова), что почти ни на минуту не отпускал его от себя и приказал ему даже спать в одной с ним комнате. Вы часто будете слышать об этом Алексаше, милые читатели, он станет впоследствии князем, знаменитым полководцем и министром Петра, но теперь это еще только молодой человек, любящий до обожания великого благодетеля своего, страстный к ученью и восхищенный мыслью ехать в чужие края и увидеть все, что в них есть любопытного.

Проницательный Петр не ошибся, приготовясь к неприятностям, какие могли случиться с ним в этом путешествии. Они начались с первых шагов его за границу России. Вы помните, с каким неудовольствием обитатели берегов Балтийского моря, эти прежние враги-соседи, а теперь добрые соотечественники наши - лифляндцы и эстляндцы всегда смотрели на старания государей русских образовать своих подданных? Вы помните, как последние рыцари Ливонии остановили всех иностранцев, выписанных из чужих краев Иоанном IV? Итак, удивительно ли, что и потомки их так же угрюмо смотрели на знаменитое посольство, ехавшее как будто на завоевание всех наук и искусств образованной Европы! Петр и его непросвещенная Россия уже были страшны для соседей своих. Что же было бы, если бы необыкновенный гений государя соединился с образованностью народа? Такое соединение предвещало слишком великое могущество - лифляндцы и шведы боялись его, и жители Риги осмелились явно показать послам свое нерасположение. Генерал-губернатор их граф Дальберг не только смотрел за ними, как за людьми опасными, но даже совершил в отношении Петра непростительную грубость. Однажды любопытный царь хотел осмотреть городские укрепления и измерить глубину рвов. Что ж? Ему не только не позволили сделать этого, но дерзкие часовые даже чуть было не выстрелили в него из ружей. Тогда Петр сказал примечательные слова, в самом деле исполнившиеся впоследствии: «Не хотят, чтобы я видел укрепления Риги, - я надеюсь некогда увидеть их с меньшим для меня затруднением и отказать шведскому королю в том, в чем отказывает мне нынче Дальберг».