История России. Владимирский период. Том 1. Часть 2.

Далее известны: Нежила, «серебряник», и Гаврило, «щитник», оба новгородцы, павшие в бою с Литвой в 1234 г.; Антон, «котельник», тоже новгородец, который пал в известной Липицкой битве с суздальцами в 1216 году. А в 1200 г. в одной битве с Литвой в числе павших новгородцев находился Страшко «сребреник весец», то есть надзиравший за достоинством или пробою серебряных изделий, поступавших в торговлю; но, вероятно, он и сам был мастер.

По поводу татарского нашествия волынский летописец говорит о великом числе всякого рода мастеров, бежавших от варварского плена; в том числе были «седельники» и «лучники», «тульники» и «кузнецы железу, меди и сребру».

Относительно той отрасли художества, которая впоследствии приняла на Руси весьма обширные размеры, то есть церковного иконописания, мы имеем из эпохи дотатарской одно только русское имя; то был Алимпий, монах Киево-Печерской обители, ученик тех цареградских мастеров, которые расписывали Печерский Успенский храм. В этой отрасли учителями нашими были исключительно греки («греческое» и «корсунское» письмо). По-видимому, все главные храмы русские того времени расписывались греческими мастерами, и сохранившиеся образцы церковных фресок свидетельствуют о полном господстве на Руси современного им византийского стиля с его соответствующими религиозному настроению строгими ликами и умеренными, сухими тонами раскраски. Нет сомнения, однако, что уже в ту эпоху греческие мастера имели многочисленных русских учеников. Кроме икон, писанных на доске, внутренние стены храмов тогда сплошь покрывались фресковым расписанием, так что одни греки уже с самого начала не могли удовлетворять великому запросу на иконописцев и, конечно, исполняли свои работы при помощи русских учеников. Вероятно, к концу данного периода уже существовали русские товарищества, или «дружины» иконописцев, которые работали под руководством своих «старейшин» и брали подряды на расписание церквей, как это мы видим немного позднее в Новгороде и вообще в Северной Руси. Но мастера, руководящие такими дружинами, по-видимому, еще долгое время были греки. Так, по известию летописи, в конце XII века в Новгороде расписал одну церковь на воротах кремля Гречин Петрович; имя его, однако, обличает в нем не природного грека, а скорее южного славянина, прибывшего из пределов Греческой империи.

Стесненные твердо установленными преданиями и правилами греческого иконописания русские живописцы мало могли проявлять свои вкусы и свою творческую способность в произведениях этой отрасли искусства. Но есть другого рода памятники, которые наглядно свидетельствуют об их игривом воображении, об их способности не к одному только рабскому подражанию. Это рисунки заставок и заглавных букв, которыми обильно украшены страницы некоторых рукописных книг, дошедших до нас от той эпохи (начиная с Остромирова Евангелия). Образцами для них, конечно, послужили таковые же византийские и отчасти болгарские миниатюры; но русское художество внесло сюда много своеобразных подробностей, а также замечательное, живое сочетание красок и форм. Отличительную черту этих рисунков составляет прихотливое сплетение ремней и веток: с разными фантастическими зверями и птицами, особенно с драконами и змиями, которые своими хвостами перевивают фигуры людей и звериных чудовищ. Стиль этих произведений находится в полном соответствии с помянутыми выше затейливыми обронными узорами и изображениями на стенах суздальских храмов. Есть известия, что такие же обронные украшения на церковных стенах употреблялись не только на Северо-Восточной, или Суздальской Руси, но также и в Юго-Западной, или Волынско-Галицкой, и что скульптурные изображения покрывались еще разными красками и позолотой.

Нет сомнения, что во всех подобных украшениях (орнаментах) в сильной степени проявилось самостоятельное русское художество и своеобразный русский вкус. Сей последний при известной даровитости племени с незапамятных времен воспитывался на роскошных образцах искусства и промышленности как греческой, так и восточной (преимущественно персидской), которые путем военной добычи, торговых и других сношений постоянно протекали в Восточную Европу, о чем наглядно свидетельствуют многие металлические изделия, покрытые изящными орнаментами, и остатки узорчатых тканей, находимые в могилах языческой Руси. Особенно замечательна в этом отношении пара турьих рогов, найденная в большом Черниговском кургане, окованная серебром с изображениями переплетающихся между собой фантастических птиц и растений.