История России. XX век. Деградация тоталитарного государства и движение к новой России (1953—2008). Том III

Закон от 27 июля 1959 г. установил пенсии военнослужащим только после сорока лет службы – это значило, что уволенные из вооруженных сил офицеры оставались без средств к существованию. Негодованию военных не было предела. Маршалы и генералы в разговорах между собой ругали Хрущёва последними словами. Они считали, что СССР, вопреки пропагандистской браваде, все более отстает по боевой мощи от Соединенных Штатов.

Встреча в верхах в Париже была намечена на середину мая 1960 г. 1 мая советская ПВО сбила американский самолет-разведчик У-2 в районе Свердловска. При этом одной из ракет сбили свой же самолет-перехватчик, летчик которого погиб. Но это не омрачило ликования Хрущёва. Если бы У-2 выполнил свою миссию, США имели бы бесспорные доказательства советского ракетного отставания. К тому же летчик Г. Пауэрс, работавший по контракту ЦРУ, был пойман живым и стал давать показания. Хрущёв решил на этом сыграть, поскольку Эйзенхауэр, не подозревая о Пауэрсе, отрицал причастность американского правительства к шпионскому полету. Через неделю торжествующий Хрущёв «поймал» американцев «с поличным», предъявив американского летчика, как «говорящую улику». К удивлению советского лидера, президент США не стал валить ответственность на ЦРУ, а признал свою ответственность за полет. Эта неожиданная честность Эйзенхауэра создала Хрущёву большую проблему. Он считал, что вести переговоры с президентом США после этого – значит выказать слабость. Надо отметить, Хрущёв никогда не чувствовал себя уверенным на переговорах с западными лидерами, предпочитая громкие заявления и силовые жесты.

12 мая 1960 г. директивы Президиума ЦК для встречи в Париже были еще направлены на конструктивные переговоры с западными державами. Ожидалось, что летом 1960 г. Эйзенхауэр приедет в СССР. Были даже построены коттеджи для его приема. Внезапно, перед самым отлетом в Париж, в аэропорту Внуково-2 Хрущёв сообщил коллегам по Президиуму, что вместо переговоров надо бойкотировать встречу. Те не посмели возразить. В Париже Хрущёв отказался встречаться с Эйзенхауэром, пока тот не извинится за У-2. Де Голль и Макмиллан тщетно упрашивали советского лидера передумать и сесть за стол переговоров. Хрущёв устроил пресс-конференцию и закатил на ней настоящую истерику, обвиняя Эйзенхауэра и Аденауэра, грозя всевозможным врагам зримым кулаком и невидимыми ракетами. Про американского президента он кричал: «Он не хозяин в нашей стране… Если таким наглецам спустить, то они прямо на шею сядут». Уже давно большевицкая дипломатия не представала перед миром в таком хамском, неприглядном обличье.

Хрущёв ударился в «революционную дипломатию», походившую на большевицкие и коминтерновские акции 1920-х гг. Он искал новых союзников среди левых националистов Африки, раздавал безвозмездную помощь Алжиру, Гвинее, Египту и другим странам «третьего мира». СССР вмешался в гражданскую войну в Конго на стороне президента Патриса Лумумбы против сепаратистов Катанги, которых поддерживали западные наемники. Когда Лумумба был убит, Хрущёв обвинил в его смерти западных «империалистов» и генерального секретаря ООН Дага Хаммаршельда.

Кульминацией «революционной дипломатии» была поездка Хрущёва в Нью-Йорк для участия в Генеральной сессии ООН. Единственный советский самолет ТУ-104 (переоборудованный из стратегического бомбардировщика Ту-95), который мог доставить советского лидера в США, был в ремонте. В результате Хрущёв отправился туда на теплоходе, захватив с собой и лидеров восточноевропейских стран. Он пробыл в Нью-Йорке около месяца, выступая в ООН и яростно обличая «империалистов и их пособников». На одном из заседаний ООН Хрущёв снял с ноги ботинок и стучал им по трибуне во время своего выступления. Это стало мировой сенсацией, но в советской прессе эпизод с ботинком стыдливо замалчивали. 10 октября Хрущёв писал своим коллегам в Президиум из Нью-Йорка: «Уже начинаем считать часы, сколько нам осталось пробыть в этой распроклятой капиталистической стране и вернуться в свою социалистическую страну, сколько осталось пробыть в этом логове Желтого Дьявола, как образно о нем сказал Максим Горький» (Источник, 2003. № 6. С. 116–117).

Провал Парижского совещания вернул мир и Европу к худшим временам холодной войны. Сокращение Советской армии было прекращено, к удовольствию высших военных. Хуже всего была ситуация с советским форпостом в Германии. Хрущёв оставил Берлинский кризис тлеть, а между тем ГДР «таяла» на глазах: число немцев, убежавших из ГДР в Западную Германию в 1959–1960 гг., достигло полумиллиона. Советский режим нянчился с ГДР как с больным ребенком, оказывая режиму все возрастающую финансовую помощь.

Литература:

А. А. Фурсенко. Россия и международные кризисы. Середина XX века. М.: Наука, 2006.

Ю. Квицинский. Время и случай: записки профессионала. М.: Олма-пресс, 1999.