История России. XX век. Деградация тоталитарного государства и движение к новой России (1953—2008). Том III

13 апреля 1954 г. на квартире у немецкого провокатора Глезке в Западном Берлине был похищен председатель Комитета помощи российским беженцам Александр Рудольфович Трушнович. Несмотря на широкую кампанию в западных СМИ, советская сторона не признала, что доктор Трушнович в её руках. Лишь в 1992 г. пресс-центр Службы внешней разведки сообщил об обстоятельствах гибели Трушновича, который был задушен при сопротивлении во время его перевоза в Восточный Берлин. Тело его было закопано в одном из восточногерманских лесных массивов.

Попытки похищений и убийств продолжались еще до конца пятидесятых годов. Так, 29 декабря 1955 г. из Восточной зоны Германии был послан молодой агент Вильдпретт с задачей убийства председателя НТС В. Д. Поремского. Но агент сдался немецкой полиции и раскрыл подробности планируемой операции.

Одновременно КГБ предпринял несколько террористических действий с целью запугать немецкое население и побудить его требовать запрета деятельности НТС. Летом 1958 г. был взорван двухэтажный дом в пригороде Франкфурта Шпрендлингене, в котором жили семьи работников радиостанции «Свободной России». Дом развалился. К счастью, жертв не было. В июле 1961 г. ночью разорвалась бомба во дворе издательства «Посев» в центре города и жители расположенных по соседству домов получили подметное письмо с предупреждением о дальнейших «операциях», если эмигрантов не выгонят. Издательству пришлось искать новое, хотя бы временное убежище.

Между 10 и 13 июня 1963 г. в радиусе 170–700 метров от хорошо защищенного передатчика «Свободной России» взорвалось 6 бомб. Крестьяне, на участках которых они были заложены, получили «извинительное письмо» якобы от «дирекции радиостанции», что вызвало волну негодования, которую с большим трудом удалось успокоить.

Все послевоенные годы в советских СМИ проводилась яростная кампания против НТС, печатались сотни клеветнических статей, изображающих членов организации как пьяниц, наркоманов и развратников, выпускались даже целые книги. Свойственники Леонида Брежнева, как, например, Семен Цвигун, не гнушались уделять свое внимание «антинародной деятельности» Народно-Трудового Союза.

Начиная с 1965 г. было устроено в Москве несколько шумных процессов против иностранцев, захваченных при передаче литературы НТС советским гражданам. Цели организации не раскрывались, а её курьеры, солидарные с русским освободительным движением и жертвенно ездившие в Россию для распространения некоммунистических идей, правды о недавнем прошлом и нынешнем положении страны, изображались как агенты иностранных разведок. Аналогичные процессы были организованы против отдельных представителей советской молодежи, обвиняемых в сотрудничестве с Народно-Трудовым Союзом, например, москвичей Юрия Галанскова, Александра Гинзбурга, Александра Добровольского и Веры Лашковой.

Советской пропаганде пришлось признавать частичные успехи русских зарубежных центров и присутствие в СССР людей, поддерживающих с ними контакт. Тем самым весь многогранный набор применяемых КГБ «методов работы» оказался тщетным, и борьба Русского Зарубежья против коммунистической диктатуры на родине продолжалась до падения коммунизма в России.

Литература:

НТС. Мысли и дело. М.: Посев, 2000.

5.1.8. XX съезд и развенчание Сталина Хрущёвым. Большевицкий ренессанс: «Назад к Ленину!»

В регламенте съезда КПСС, открывшегося в Москве 14 февраля 1956 г., не было упоминания о докладе по Сталину. Большой шум среди делегатов съезда, в том числе иностранных коммунистов, произвел доклад Микояна, где он впервые критиковал «культ личности» Сталина. Большинство делегатов осуждало оратора. Когда съезд уже завершился и были переизбраны руководители партии, делегатам объявили, что 25 февраля утром состоится дополнительное закрытое заседание, без приглашенных и без иностранных коммунистов, «о культе личности».

Хрущёв избрал такой сценарий лишь в последний момент и провел его на пленуме партии за день до открытия съезда. Его доклад «о культе личности» не был обсужден с остальными членами Президиума ЦК. Это была комбинация доклада Поспелова и экспромта самого Первого секретаря. В своем докладе Хрущёв вышел за рамки Большого Террора 1930-х гг. Он давал оценку, эмоциональную и часто фактически неточную, роли Сталина в войне и в послевоенное время. В докладе, по заключению историка Р. Пихоя, было «много от страха перед Сталиным, от того соперничества между советскими лидерами, которое проявилось в последние годы жизни Сталина». При всей сумбурности и эмоциональности, Хрущёв был последователен в одном – он стремился «возложить вину за все плохое в прошлом на Сталина и Берию и тем самым реабилитировать Коммунистическую партию, реабилитировать идеи социализма и коммунизма».