История российских евреев (1881-1917)

В наполеоновской армии служили французы, немцы, голландцы, швейцарцы, итальянцы, поляки, испанцы и представители других народов. "Безостановочно проходили через Вильно, - вспоминал очевидец, - разнородные, разновидные и разноязычные войска": кирасиры на исполинских конях и в латах; мамелюки в чалмах и с кривой саблей на боку; испанцы в коричневых мундирах; гвардейцы в огромных медвежьих шапках; какие-то невероятные бородачи с широкими бердышами, как у палачей. И среди этого "разновидного" войска попадались, конечно же, и евреи - солдаты и офицеры, поставщики и маркитанты, волею случая познакомившиеся со своими российскими единоверцами во время похода на Москву. Какой-нибудь еврей-кавалерист с саблей или офицер в мундире производили огромное впечатление на российских евреев, которые никогда прежде не видели еврея-солдата или офицера. Из поколения в поколение пересказывали евреи России истории о тех временах, переполненные еврейскими "полковниками" и "генералами", количество которых принимало порой невероятные размеры.

В Дубровне, в первый день еврейского Нового года, старик-еврей увидел французского солдата, который стоял на карауле и что-то тихо шептал. Прислушавшись, старик расслышал слова новогодней молитвы на еврейском языке, и когда солдат сменился с караула, старик пригласил его домой на праздничную трапезу. В Креславке двое французских солдат поймали на улице гусей, а потом остановили перепуганного еврейского мальчика и попросили проводить их к резнику, чтобы тот зарезал им птиц по еврейским правилам. В Лядах старый еврей встретил на улице неприятельского полковника верхом на лошади, "увешанного медалями, с толстыми золотыми эполетами". Иностранец подъехал к старику и заговорил с ним на талмудическую тему, подкрепляя свою речь многочисленными цитатами. Старик стал возражать ему, и тут же между ними разгорелся спор. Предание добавляет для красочности: оба еврея так увлеклись темой разговора, что не заметили подскакавшего русского казака, который и застрелил полковника.

В субботний день, в Креславке, несколько французских солдат вошли в синагогу и вынули из хранилища свиток Торы. Синагогальный служка решил, что они собираются надругаться над святыней, и невероятно перепугался. И вдруг он увидел: один из солдат развернул свиток, прочитал вслух положенный на эту субботу отрывок, а затем поставил свиток на место и ушел вместе с товарищами из синагоги. Когда Наполеон жил в Витебске, у одного еврея-лавочника брали овощи для императорского стола. Однажды этот еврей отправился во дворец, чтобы получить причитающиеся ему деньги. Но во дворце, среди блестящей императорской свиты, лавочник, естественно, растерялся. Вдруг подошел к нему один из придворных, заговорил с ним по-еврейски и помог получить деньги. Более того, он проводил лавочника в сад и показал ему издалека самого Наполеона, который сидел на балконе и слушал музыку. "Такой дивной музыки, - вспоминал потом лавочник, - я никогда прежде не слышал".

Во времена долгих стоянок французских войск случались порой более близкие знакомства. В одном из местечек Ковенской губернии еврей-солдат французского гренадерского полка женился на четырнадцатилетней Тайбель, дочери уважаемого еврея. Когда полк отправился дальше, еврей-гренадер ушел вместе со своей частью и выдал молодой жене условный развод. Неизвестно, был ли он убит или вернулся на родину, а Тайбель вторично выдали замуж за сына одного раввина. Но бывали контакты и при более трагической обстановке. Возле Борисова французы за какую-то провинность казнили своего провиантского чиновника. "Как обычно в таких случаях, - вспоминал очевидец-француз, - он был расстрелян двенадцатью гренадерами. Явилось несколько русских евреев, которые и похоронили своего единоверца".

Французская армия дважды прошла через Литву и Белоруссию: сначала победоносным походом на Москву, а затем - при поспешном, беспорядочном бегстве из России. Это перемещение огромного количества вооруженных людей через территории с беззащитным населением неминуемо вело к грабежам и насилиям. "Наполеон, - отмечал французский историк, - имел обыкновение в походах кормиться за счет занимаемой им страны, безразлично, была ли она союзной или неприятельской". Солдаты в походах очень редко получали довольствие от армии, и потому каждый устраивался, как мог. Грабили помещиков и монастыри, села, корчмы и усадьбы, забирали продовольствие, одежду и обувь, а заодно и драгоценности из домов и церквей. Многие солдаты уходили из своих отрядов, собирались группами, выбирали себе предводителей, и эти банды наводили ужас на окрестное население. "Усадьба, село, корчма, дом ксендза - без окон, без дверей, - писал очевидец. - Костел настежь и тоже весь дочиста обобран. Могильные склепы не пощажены, а гробы раскрыты и опрокинуты…" Не помогали и жестокие меры против мародеров, которых беспощадно расстреливали сами же французы, и от поборов и грабежей страдало все местное население, в том числе и евреи.