История российского терроризма

«Я долго был в народе, работал мирным путем, но вынужден был оставить эту деятельность по той же причине... Русские народолюбцы не всегда действовали метательными снарядами, в нашей деятельности была юность розовая и мечтательная, и если она прошла, не мы тому виной. Движение совершенно бескровное, отвергавшее насилие, не революционное, а мирное, было подавлено. Я насилия не признавал, политики касался мало, товарищи еще меньше. Все мои желания были — действовать мирным путем в народе, тем не менее, я очутился в тюрьме, где и революционизировался. Вместо мирного слова мы сочли нужным перейти к фактической борьбе...»

Значит, если верить этим словам, правительство вынудило народников стать террористами.

Но если проследить развитие народничества, увидим: сначала шла пропаганда — по Лаврову, затем агитация и крестьянский бунт — согласно Бакунину, потом заговор, захват власти и использование ее для социальной революции — по Ткачеву. Стало быть, народники теоретически переходили к более простому, как им представлялось, методу — образовании партии заговорщиков, которым не нужно агитировать массы, просвещать народ и т. д.

Что такое социальная революция, они представляли довольно смутно. «Ни одна из современных программ классового социализма и не мерещилась нам в то время, и социализм понимался всеми исключительно в смысле идеалистическом, по Фурье и Роберту Оуэну, а то и просто никак не понимался»,— так писал позже известный народоволец Морозов. Он сам стремился к борьбе с монархизмом вообще, «и наилучшим средством для этого считал способ Вильгельма Телля и Шарлотты Корде».

Известно, что политическая ситуация в стране базируется на ситуации экономической.

В 1861 г. отменено крепостное право. Но крестьянин без земли все равно был в зависимости от помещика. Продуктовой, отработочной или денежной — одной из этих форм он должен был рассчитываться за арендованную землю.

Крестьянин, освободившись от крепостной зависимости, попадал под власть денег, в условия товарного производства. В России нарождался капитализм. Причем его развитие в отличие от Европы понеслось стремительно.

Хозяйственно отсталой стране пришлось строить заводы, фабрики и железные дороги. Но на все это требовались деньги. Вся тяжесть упала на мужика. В деревню ринулись новые -народившиеся дельцы, да и вчерашний крепостник драл семь шкур, переводя полученный от крестьян продукт в деньги, а те вкладывая в облигации, акции и т. п.

В поэме Некрасова «Современники» — картина тех лет:

Общество пестрое: франты, гусары,

И генерал, и банкир, и кулак...

Сидели тут важно в сознании силы

Зацепа и Савва, столпы-воротилы,

Зацепа был мрачен, а Савва сиял.

Тут были банкиры, дельцы биржевые

И земская сила — дворяне степные.

Тут было с десяток менял,

Сидели тут рядом тузы-иноземцы:

Остзейские, русские, прусские немцы,

Евреи и греки, и много других...

А эти строки Некрасова будто из нынешнего дня:

Грош у новейших господ

Выше стыда и закона:

Нынче тоскует лишь тот,

Кто не украл миллиона.

Бредит Америкой Русь,

К ней тяготеет сердечно.

Шуйско-Ивановский гусь

— Американец?.. Конечно!

Что ни попало — тащат!

Наш идеал,— говорят,—

Заатлантический брат:

Бог его — тоже ведь доллар...

Реакция революционеров на происходящее последовала незамедлительно. Михаил Бакунин в брошюре «Наука и насущное революционное дело» пишет: «Народу нужна земля, вся земля; значит, надо разорить, ограбить и уничтожить дворянство, и теперь уже не только одно дворянство, но и ту довольно значительную часть купечества и кулаков из народа, которые, пользуясь новыми льготами, в свою очередь, стали помещиками, столь же ненавистными и чуть ли не более притеснительными для народа, чем помещики стародавние».

П.Ткачев восклицал в 1875 г: «Пришло время ударить в набат! Смотрите! Огонь «экономического прогресса» уже коснулся коренных основ нашей народной жизни. Под его влиянием уже разрушаются старые формы нашей общинной жизни, уничтожается самый принцип общины, долженствующий лечь краеугольным камнем того общественного будущего строя, о котором все мы мечтаем... На развалинах перегорающих форм нарождаются новые — формы буржуазной жизни; развивается кулачество, мироедство, воцаряется принцип индивидуализма, бессердечного, алчного эгоизма».

После убийства шефа жандармов Мезенцева террорист Степан Кравчинский издал за границей брошюру под названием «Смерть за смерть». В ней проводится интересная мысль: революция борется собственно не с правительством, а с буржуазией. Правительство не должно вмешиваться в эту борьбу, и если оно это все же делает, становясь на сторону буржуазии, то получает удары, предназначенные буржуазии.

Кравчинский не понимал, что помещичья Россия и принадлежащий ей правительственный аппарат защищали не буржуазию, а себя.

* * *