История Российской Церкви

1. Открытие, выборы президиума, утверждение регламента и повестка дня. Заслушание приветствий.

2. Доклад об отношении Православной Российской Церкви к социальной революции, советской власти и патриарху Тихону.

3. Вопрос о белом епископате.

4. Вопрос о мощах.

5. Вопрос о монашестве и монастырях.

6. Реформа календаря.

7. Проект административного устроения и управления в Российской Православной Церкви.

8. Выборы во Всероссийский Центральный Орган Управления.

9. Информационные доклады представителей обновленческих групп о реформах церковной жизни, выдвигаемых группами на предмет обсуждения и рассмотрения их следующей сессией настоящего Собора.

Среди многочисленных решений Собора выделим несколько:

1. Анафематствование патриархом Тихоном советской власти считать не имеющим никакой силы.

2. Патриарха Тихона считать отступником от подлинных заветов Христа, предателем Церкви и лишенным сана и монашества с возвращением в первобытное мирское положение.

3. Отныне Церковь должна управляться соборно.

День принятия этих решений, особенно второго пункта, можно считать днем начала смерти обновленчества. Примечательна резолюция патриарха Тихона на решении Собора, которое отвезли ему (заключенному) лидеры обновленчества в этот же день: “Прочел. Собор меня не вызывал, его компетенции не знаю и потому законным его решение признать не могу. Патриарх Тихон.”

Свою работу Собор закончил 9 мая молебном, где впервые прозвучало странное многолетие: “Стране Российской и правительству ее, устрояющему судьбу народа по правилам труда и общего благополучия.”

Для подкрепления своего “канонического” фундамента обновленцы прибегли к помощи Восточных Патриархов. Трагическое положение Вселенского Престола, подвергавшегося жесточайшим репрессиям со стороны правительства Кемаля Ататюрка, вынуждало Константинопольских Патриархов и тесно с ними связанных глав других Восточных Церквей попытаться идти проторенным путем, добиваясь политической поддержки от русского правительства. Обновленцы обещали такую поддержку выхлопотать и всячески приподнимали авторитет Восточных патриархов, признавших обновленческий Синод единственным законным возглавлением Русской Церкви, а патриарха Тихона — виновником церковной разрухи, сам же институт патриаршества, как родившийся в ненормальных условиях революционной эпохи, — неуместным и вредным для Русской Церкви.[1]

Над Православной Церковью в 1923 году нависла реальная опасность “разбойничьего” Вселенского Собора, на котором должны были доминировать советские обновленцы. В 1927 году, когда все препятствия к созыву дважды назначаемого и откладывавшегося “Вселенского Собора,” казалось, были устранены, произошло (11 июля) сильное землетрясение в Иерусалиме и его окрестностях, вынудившее Иерусалимского патриарха отказаться от участия в подготовке Собора, и он был вновь отложен на неопределенное время.

И все же поддержка обновленцев Восточными патриархами была одним из величайших духовных бедствий, обрушившихся на Русскую Церковь.

Казалось, после закрытия Собора положение обновленцев стабилизировалось. Но одно событие повернуло течение церковной жизни в совершенно неожиданную сторону.

Событие это, справедливо воспринятое верующими, как чудо, — освобождение 25 июня 1923 года патриарха Тихона.

Под давлением мирового общественного мнения, разбуженного от эгоистического равнодушия прежде всего настойчивыми усилиями предстоятелей инославных Церквей — Католической и Англиканской — гражданская власть отказалась от замысла повторить с патриархом Тихоном то, что было сделано с митрополитом Вениамином. Патриарх, вместо расстрела, был неожиданно освобожден из-под стражи.

Условием этого вынужденного освобождения было выставлено заявление патриарха об изменении отношения к советской власти с “враждебной” на “лояльное.”

Патриарх Тихон это условие принял, публично объявив о своем “раскаянии” в прежней “антисоветской деятельности.” Одних это решение смутило, другие восприняли его с чувством облегчения. Главное же — патриарх Тихон никого не предал, ничем не нарушил духа любви церковной, сохранил верность соборным постановлениям, никому в Церкви не навязывая, методами прямого или косвенного принуждения, свою личную политическую ориентацию.