История розги

В связи с отношением мачехи и отчима к неродным детям, падчерицам и пасынкам, постоянно рисуется картина частых экзекуций. Сама мысль об отчиме и мачехе является в некоторых странах нераздельной от представления обильных колотушек и форменных порок. Нередко женщина приводит в свое оправдание необходимость для детей материнских наказаний и тем доставляет себе удовольствие время от времени пороть своих падчериц и пасынков. Один молодой офицер, двадцати с чем-то лет от роду, не протестовал против наказания розгами, которое предпринималось периодически его мачехой; другой офицер, часто присутствовавший при экзекуциях своих маленьких сестер и братьев, приобрел, благодаря этому, вполне безумную страсть ко всяким телесным наказаниям. Он ходатайствовал пред тюремным начальством одного из домов заключения в Голландии о предоставлении ему должности «экзекутора», а когда это ему не удалось, он ограничивался тем, что являлся зрителем при наказаниях арестованных женщин.

Одна дама-немка имела привычку вставать рано утром и первым делом направлялась в помещение, занимаемое прислугой. Тот несчастный, кого она заставала еще спящим, подвергался сильным ударам туфлей своей барыни, и дело никогда не обходилось без синяков и кровоподтеков.

Страсть бить других и быть избитым сказалась изумительным образом во время разбирательства судебного процесса над английским офицером, сэром Кутом. Наиболее интересные места из обвинительного акта могут послужить нашим благосклонным читателям прекрасной иллюстрацией истории флагеллянтизма, и вследствие этого мы приводим некоторые выдержки. Пятнадцатилетний мальчик, Эдуард Дене, ученик математического отделения школы госпиталя Иисуса Христа, показал следующее:

«В последнюю субботу пред Рождеством, между двумя и тремя часами дня, в школу явился обвиняемый. Он спросил нас, позволим ли мы ему побить нас, за что получим от него много денег. Тот же вопрос был, между прочим, обращен отдельно ко мне. Я согласился. Он назначил за шесть ударов плату в один шиллинг и шесть пенсов. Я закусил губы, и господин начал бить меня. Затем он побил еще одного мальчика, после чего спросил, не желает ли еще кто-нибудь получить удары? Охотников больше не оказалось, и господин спросил, не желаем ли мы побить его? Так как он этого хотел, двое из нас принялись бить его, а я в это время держал его часы. Когда он приводил в порядок свои панталоны, в комнату вошла сторожиха и послала меня за надзирателем. Отыскать его мне не удалось. Пошли двое других мальчиков и привели двух педелей, которые повели господина к директору. Нас наказали розгой. Я видел обвиняемого два года тому назад, когда он с другими мальчиками шел по дороге к школе».

Другой свидетель показал следующее: