История розги

Едва держащуюся на ногах, ее отвели в тюрьму, где подруги по заключению проявили много трогательного участия: утешали ее, лечили иссеченные места и т.д.

Другой том того же автора является продолжением первого.

Назван он «Выход Елены» и написан тоже в форме писем Елены, но в нем есть одно ответное письмо молодой подруги Елены, в котором та с мельчайшими подробностями описывает телесные наказания провинившихся учениц в школах целомудренной Германии.

Чтобы утешить свою юную подругу, молодая девушка в одном месте своего письма вспоминает их ученические годы и первое телесное наказание Елены, которой было тогда двенадцать лет. Елена была хорошенькая девочка, довольно полная, белокурая, две чудные косы золотистых волос падали на плечи.

За какой-то пустяк ее решили высечь розгами.

Наказывать ее должна была ее классная дама.

Елена покорно исполнила приказание и легла к ней на колени. Та подняла ей юбочки и, по ее мнению, целую вечность возилась с развязыванием ей панталон. Наконец она их развязала, и Елена была обнажена.

Классная дама начинает сечь розгами, Елена кричит и просит прощения, в то время как присутствующие ученицы с любопытством и вниманием смотрят на экзекуцию.

— Какая она хорошенькая, — говорит одна из подруг Елены другой шепотом, — меня так и подмывает выйти и поцеловать ее!..

Но наказание совершенно неожиданно усложняется тем, что классной даме приходит фантазия приказать каждой из присутствующих учениц дать Елене по три удара розгами по крупу, на котором уже было немало красных полосок.

Первой должна сечь Лолота, та самая, которая пишет это ответное письмо; она дрожащими руками берет из рук классной дамы розги и отчасти из страха от угрозы классной дамы высечь немедленно каждую девочку, которая будет слабо, не из всей силы, ударять, а больше от нервного возбуждения, бьет сильно и как раз по тем местам, которые ей известны как самые чувствительные. Она сознается, что была страшно довольна, когда после ее удара Елена сильно вскрикнула, и особенно, когда увидала выступившую каплю крови… Ей стыдно в этом теперь сознаться, но она была счастлива и после третьего удара с сожалением передала розги следующей ученице…

Заканчивая свое послание, написанное с очаровательной детской простотой и откровенностью, чуждой всякой фальшивой сочиненности, она просит Елену простить ее за то, что она была тогда такой злой, что ей теперь особенно тяжело, когда милая, добрая Елена снова должна подвергнуться прежнему унизительному наказанию.

«В моем воображении рисуется, — пишет она, — что ты, теперь уже взрослая девушка, опять должна будешь поднять свои юбки и показать свое обнаженное тело глазам злой и насмешливой публики.»

Увы, это была печальная правда. Согласно тому же дикому закону, Елена за день до выхода из тюрьмы снова должна подвергнуться «прощальному» наказанию розгами.

Ей еще раз придется лежать на скамейке и показать все прелести своего девственного тела…

Второе письмо, это — письмо Елены к Лолоте; в нем несчастная арестантка подробно описывает «прощальное» наказание розгами.

Она опять на том же тюремном дворе, что и в первый раз, все перед той же ужасной скамьей; невольно ее взор упал на кучу пучков розог, которыми сейчас ее будут наказывать, и она отшатнулась назад, — они ей показались очень длинными и очень толстыми, а она знает, что ей теперь дадут уже не тридцать розог, а сорок.

Дело в том, что тюремное начальство, ввиду особенно хорошего поведения Елены во все время заключения, ходатайствовало перед высшим начальством об освобождении ее от обязательного перед выходом из тюрьмы наказания розгами в количестве пятидесяти ударов самое меньшее.

Высшее начальство отказало в освобождении совсем от наказания, а разрешило наказать ее сорока розгами, т. е. уменьшило наказание на десять ударов.

Елена покорно идет к скамейке и сама ложится на нее, только слезы льются градом по щекам.

Вот она привязана и обнажена, как и в первый раз, на глазах гогочущей и толкающейся, чтобы лучше видеть экзекуцию, толпы.

Палач стоит уже с поднятыми розгами и ждет от начальника тюрьмы только разрешения начать сечь ее.

Наконец раздается свист розог в воздухе, и ее начинают пороть.

Нестерпимая боль заставляет забыть всякий стыд, и Елена кричит, вертится под розгами и невольно принимает бесстыдные положения на глазах сотен зрителей.

Она должна испить чашу до дна. Но это уже конец ее мучениям. После наказания ее отводят в одиночную камеру, где ей объявляют, что завтра она будет выпущена из тюрьмы.

Теперь она соединится со своим женихом и в счастливой любви забудет всю горечь прошлого.

Книга Рейнгарта представляет одно из редких сочинений, основанных на «человеческих документах». В ней нет глупых, сочиненных сцен, не возбуждающих никакого волнения в читателе.

Вот почти все, что можно сказать относительно телесного наказания в германских тюрьмах.