История розги

В России, как я говорил в первом томе, это называлось «прогнать сквозь строй», причем солдаты вооружались палками. Иногда прогоняли через несколько тысяч палок. Преступника, обнаженного до пояса, вели. Часто забивали до смерти. Экзекуция производилась нередко в несколько приемов. Давалось известное число палок. Если присутствовавший доктор находил, что несчастный не в силах выдержать остальное число ударов, то его отправляли на поправку в госпиталь. По выздоровлении опять прогоняли сквозь строй. Иногда это делалось несколько раз, пока не было дано все назначенное судом число палок, доходившее, повторяем, до десяти и даже, кажется, больше тысяч палок.

Когда несчастная графиня Мадерспах дошла до другого конца «зеленой дороги», она уже давно выпустила из рук юбки.

От шеи до колен ее тело представляло, по словам корреспондента лондонской газеты, окровавленный кусок мяса.

Она не умерла, но удалилась в свои поместья, чтобы в глуши их оплакивать свой позор.

«Я, считавшаяся всеми, меня знавшими, честной и уважаемой женщиной, — писала она своей приятельнице, — просто не в силах написать вам: полуобнаженная, была высечена розгами на глазах всех солдатами; разве может быть что-нибудь ужаснее!»

В 1864 году вызвал не меньший скандал случай с одной французской актрисой. Я опять пользуюсь рассказом корреспондента все той же лондонской газеты.

Жертвой телесного наказания, свидетелями которого были только полицейские чины, была на этот раз французская актриса из труппы, разъезжавшей по разным городам Европы и прибывшей в Вену, чтобы дать тоже несколько представлений.

Актриса была хорошенькая, молоденькая, кокетливая и жизнерадостная девушка. Успех ее в Вене, правда, зависел не столько от ее артистических талантов, сколько от амурных…

Однажды, когда она выходила из подъезда одного большого магазина на Грабене, чтобы сесть в ожидавшую ее карету, она имела неосторожность, ставя ножку на подножку экипажа, слишком высоко поднять юбки и показать проходившей публике свою ногу немного выше икр.

Городовой это заметил, и его целомудрие было настолько возмущено, что, несмотря на протесты артистки, он ее задержал и отправил в участок, где обо всем доложил приставу.

Результатом доклада явилось решение подвергнуть хорошенькую француженку наказанию розгами, установленному тайными полицейскими правилами для кокоток, задержанных на улице за неприличные выходки или открытое предложение своих услуг, в особенности юношам.

Молодую женщину привели в маленькую комнату в подвальном этаже, в которой не было никакой мебели, кроме стоявшей посредине комнаты деревянной кобылы, обитой сверх кожей, совершенно такой же, какая употребляется для гимнастических упражнений.

«Скорее удивленная, чем напуганная, — говорит артистка в своей жалобе французскому послу при австрийском дворе, — я смотрела на все презрительным взглядом… Но вскоре я вынуждена была изменить свое отношение. Привели меня двое городовых, но через несколько минут появился пристав и еще один городовой, в руках которого я, к ужасу своему, увидала пучок длинных розог. Тогда я только поняла, что собираются со мной делать».

Из произведенного, по настоянию французского посла, дознания обнаружилось, что, несмотря на горячие протесты хорошенькой актрисы, совершенно обезумевшей при виде розог, несмотря на рыдания, мольбы, доходившие до ползания на коленках у ног пристава, несмотря на всю эту музыку, которая обыкновенно является прелюдией подобных наказаний и которая делает взрослую женщину похожей на маленькую девочку, — двое городовых растянули и привязали ее на деревянной кобыле в положении, удобном для наказания. Затем, по приказанию пристава, один городовой обнажил несчастную девушку.

Это было время кринолинов, и тогдашние франтихи часто не носили панталон; их не оказалось, как видно из составленного приставом протокола о наказании, и у французской артистки.

Замечу от себя, поразительная психология у господ полицейских. Арестовывают женщину за то, что показала ногу выше икр, и наказывают ее, обнажая на глазах четырех мужчин от колен до шеи!!

Как видно из того же протокола, бедная девушка была наказана пятьюдесятью розгами. Не говоря уже об унижении, из акта, составленного свидетельствовавшим врачом французского посольства всего через два часа после экзекуции, мы видим, что за такой пустяшный проступок пристав наказывал артистку если не очень жестоко, то все-таки чрезвычайно строго.

Доктор насчитал «на спине, ягодицах и ляжках ясные следы с лишком сорока длинных красных полос-рубцов, из которых многие были с кровоподтеками и с сильной припухлостью, одиннадцать из них были темно-красными, почти черными… рубашка была в больших кровяных пятнах» и т. д.

Когда ее отвязали, она села на пол, поправила свою сорочку, юбки и вообще привела в порядок свой туалет; после чего ее отпустили…