История розги

Эта система «вежливого обольщения», как она была после названа, велась в течение целого года, пока однажды отец Жирар не упрекнул свою воспитанницу за то, что она не послала за ним, когда была больна. Нежный поцелуй святого отца закончил этот милый выговор, и во время последовавшей за этим исповеди он расспросил ее обо всех ее желаниях, наклонностях и мыслях. Он посоветовал ей посещать различные церкви в городе, каждый день причащаться, причем предупредил ее, что скоро у нее начнутся видения, о которых она должна ему подробно рассказывать. Это имело желанные последствия: Екатерина впала в истерическое и мистическое состояние, и образ отца Жирара не выходил у нее из ума. Она открылась в этой страсти к нему, горько плача над своей слабостью. Отец Жирар утешал ее такими словами: «Молитва есть только средство воспитать себя в Боге. Раз эта цель достигнута и человек соединился с Ним, он больше не нуждается в молитве. Любовь, привлекающая вас ко мне, не должна вас печалить. Бог желает, чтобы эта любовь соединила нас с вами. Я ношу вас в своем сердце и душе. Отныне вы будете моей душой — да, душой моей души. Следовательно, эта любовь отдаст нас друг другу в святом сердце Иисуса».

С этого времени все письма Жирара к Кадир оканчивались словами: «Я соединен с вами в святом сердце Иисуса». Наконец, девица Кадир приняла формулу послушания, предложенную святым отцом: «Я отрекаюсь от себя, я предалась вам, я готова говорить, делать и терпеть все, что вы от меня потребуете».

Отец Жирар не только помогал своим чадам в их духовных потребностях, но заботился также и о телесных желаниях их. Он держал хорошую прислугу, имел всегда отличный стол, кроме того, выдумывал развлечения и другие затеи для удовольствия своих питомиц. Он и его верная сообщница Гюйоль забавлялись тем эффектом, какой производили их действия над девицей Кадир, которая в короткое время совершенно истомилась душой. Ее смущали странные сны, где главным героем являлся отец Жирар, она по временам казалась одержимой злым духом и проклинала религию Христа и святых. К концу 1730 года эти приступы еще более усилились. Ее братья были свидетелями их, и, когда они молились о ее исцелении, она все время проклинала их. Казалось, эти сны служили ей внушением, устанавливая между нею и отцом Жираром особое духовное единение.

Друзья Кадир, опасаясь за ее здоровье, посоветовались с Жираром, и тут осуществилось его давнишнее желание: приглашенный в дом Кадир, он часто мог оставаться наедине с девушкой. Чтобы устранить всякое могущее возникнуть подозрение, его сопровождал туда и оттуда младший брат ее, который в то время был учеником Коллегии Иезуитов. При этих свиданиях отец Жирар пользовался приемами дисциплины Корнелия, проделывая это над обнаженной пациенткой, как только с ней начинались ее припадки.

Девушка пожаловалась Гюйоль и другим сестрам на вольности отца Жирара, но они только засмеялись и рассказали, что и с ними он вел себя так же. Он очень часто преподавал дисциплину своей ученице. Кадир имела одно из своих замечательных видений в пост 1729 года; за ним последовала серьезная болезнь, уложившая ее в постель. Жирар участил свои визиты и с особенным вниманием разглядывал кровавые пятна, появившиеся после припадков на ее левом боку, на руках и ногах. Один биограф замечает, что ему никогда не надоедало разглядывать эти пятна, в особенности на левом боку. Видения ее продолжались, и все муки ее считались посланными ей самим небом.

Однажды Жирар предсказал своей питомице, что ей представится еще новое замечательное видение и она будет поднята на воздух. Он один был свидетелем этого действия духов. К назначенному времени Кадир вдруг сделалась непокорной и, несмотря на просьбы и приказания Жирара, отказалась перестать держаться за стул, на котором она сидела, и позволить поднять себя в воздух. Священник пригрозил ей ужасными последствиями, которые повлечет за собой такое сопротивление духовной власти, и наконец в гневе ушел из комнаты. Тогда была послана Гюйоль сделать выговор грешнице, и после ее угроз та пришла в кроткое настроение, попросила прощения и обещала в будущем полную покорность.