История Руси и русского Слова

Выше уже шла речь о том, что преподобный Нил Сорский никак не мог предлагать программу отъятия монастырских сел. Р.Г. Скрынников недавно с полным основанием писал (допуская, правда, что Нил Сорский вместе с Дионисием Каменским действительно держали речь на соборе, хотя и это маловероятно): «Нил и Дионисий отнюдь не предлагали насильственно изымать вотчины у монастырей. Они ставили вопрос в моральной плоскости: достойно или недостойно для иноков владеть вотчинами… и никогда не выступали в пользу секуляризации – насильственного вторжения государства в сферу имущественных прав церкви. Речь Нила клонилась к тому, чтобы убедить монахов добровольно отказаться от „сел“… Только на этом пути христианского самоотречения иноки и могли спасти себя»642.

Последняя формулировка, впрочем, едва ли точна. В глазах преподобного Нила полное «нестяжательство» иноков (то есть отказ не только от личной собственности – что было обязательным и с точки зрения преподобного Иосифа, – но и от «коллективной» собственности монастыря в целом) являло, так сказать, наилучшее, по убеждению Нила Сорского, условие истинного пути. Но в то же время преподобный Нил не считал, что нельзя «спасаться» в стенах таких богатых монастырей, как Троице-Сергиев, Соловецкий и, конечно, Иосифов Волоколамский. Мнение, согласно которому преподобный Нил вообще «противостоял» монастырям, нелепо уже хотя бы потому, что, как пишет наиболее основательный исследователь его пути Г. М. Прохоров, Нил Сорский «ограничил прием в скит требованием, чтобы человек предварительно прошел выучку в общежительном монастыре (в ските никого не постригали)». Сам этот порядок неоспоримо свидетельствует, что преподобный Нил отнюдь не «отрицал» иной путь; он полагал только, что избранный им путь – наиболее плодотворный (а такая убежденность естественна для любого самобытного деятеля). И «вообще, – заключает Г. М. Прохоров, – путь борьбы за исправление пороков окружающего общества, даже общества монашеского, был чужд Нилу Сорскому», – хотя, конечно, он придерживался мнения, что в условиях монастыря, ведущего большое хозяйство (как те же Троице-Сергиев, Иосифов Волоколамский, Соловецкий), жизнь оказывается «рассеивающей внимание и рождающей страсти»643.

Но отсюда не возникал и не мог возникнуть тот острый конфликт, который пытались и пытаются выискать во взаимоотношениях Нила Сорского и Иосифа Волоцкого. Поэтому крайне сомнительна версия о резком столкновении преподобных на соборе 1503 года.

Что же касается характерного для позднейших источников превращения всего этого собора в спор между Нилом Сорским и Иосифом Волоцким, оно, без сомнения, было обусловлено совершившимся к тому времени наивысшим признанием преподобных («такие светила», – сказано о них в том же «Письме о нелюбках»), личности которых как бы затмевали все остальное.

Не исключено, что преподобные присутствовали на соборе и, может быть, сказали свое слово (правда, часть историков, как и А. А. Зимин, сильно сомневается даже в том, что Иосиф Волоцкий держал речь644, а «Слово иное» сообщает только о беседе Нила Сорского с Иваном III, причем последний, возможно, использовал затем высказывания преподобного о нежелательности монастырских сел в своих – чуждых преподобному – секуляризаторских интересах).

Однако при всех возможных оговорках у нас нет сколько-нибудь серьезных оснований полагать, что на соборе 1503 года имела место «борьба» преподобных Нила и Иосифа. Версия об их столкновении, изложенная в «Письме о нелюбках», родилась, скорее всего, под воздействием «подложных» псевдоцитат в широко распространяемых сочинениях Вассиана (преподобный Иосиф сообщал, что Вассиан «рассылает… послания»)645: ведь весь дальнейший (после сообщения о соборе 1503 года) рассказ этого «Письма» говорит о споре Иосифа Волоцкого уже не с Нилом Сорским, а с Вассианом. И представление о том, что первоначально конфликт, обрисованный в «Письме», представлял собой столкновение между преподобными Иосифом и Нилом, было, скорее всего, внушено автору «Письма» сочинениями Вассиана.

Обратимся теперь к наиболее «острой» стороне вопроса о преподобных Иосифе и Ниле – их отношении к ереси жидовствующих.

Как уже сказано, с середины XIV до середины XVI века Русь переживает эпоху интенсивного роста и многообразного расцвета. В частности, в 1480 году она окончательно освобождается от зависимости от Орды, но следует знать, что благодаря резкому ослаблению последней зависимость от нее имела уже скорее формальный, чем фактический характер с самого начала великого княжения Ивана III (1462 год).