История русских обителей Афона в XIX–XX веках

Российская церковная печать писала еще в 1899 г. о том, что Синод Сербской Церкви готовил проект для подачи в Скупщину о передаче Райновацкого монастыря русским келлиотам из келльи Свт. Иоанна Златоуста. В монастыре предполагалось ввести типик св. Саввы Сербского[225]. Хиландарский монастырь в то время занимали болгары и македонцы, и не было возможности решить этот вопрос внутренними силами. На помощь пришли русские монахи. Неизвестно, было ли принято тогда это решение. Но мы знаем о занятии русскими монахами Дечанского монастыря. Сербский митрополит Михаил[226] вновь посещает его афонскую обитель и делает ему предложение взять под свою опеку знаменитую Высоко-Дечанскую Лавру. Митрополит Михаил был известным русофилом, по преданию именно он хоронил героя Турецкой кампании – полковника Раевского, павшего смертью храбрых около г. Алексинаца в августе 1876 года и ставшего прототипом Вронского, героя романа Л. Толстого «Анна Каренина». Митрополит Михаил понимал, что только русское афонское братство, переживавшее невиданный расцвет, способно возродить знаменитую сербскую Лавру. Высоко-Дечанская Лавра Св. Стефана находится в Старой Сербии и в те времена пришла в запустение из-за непрестанных нападений разбойников-арнаутов, которых ныне принято именовать албанцами, а часть земель, принадлежавших Лавре, была уже отобрана враждебно настроенным местным населением. Для о. Кирилла настало время на деле показать силу славянского единства, и он принял это нелегкое послушание. Предполагалось установить в Лавре общежительный афонский устав, действующий в Златоустовской келлье, и населить сербский монастырь русской братией. Сербский митрополит получил согласие на переселение русского посланника в Константинополе, и 14 января 1903 года митрополит Рашке-Призренский Никифор и иеросхимонах Кирилл выполнили все необходимые формальности по передаче Дечанской Лавры. Новое братство монастыря какое-то время возглавлял сам о. Кирилл. Затем в Лавру отправился наместник Златоустовской келльи иеромонах Арсений с двадцатью восемью представителями афонской братии. Конечно же, профессор Дмитриевский, непримиримый критик о. Кирилла, пишет о недовольстве и сопротивлении со стороны местного населения. Но на Афоне в эти годы было мало монахов-сербов, Хиландарский монастырь был фактически болгарским, и возрождать сербские обители было просто некому[227]. В Лавре проживало 2–3 человека. Чтобы возродить этот древний монастырь, сербское правительство решило установить в нем общежительный афонский устав и для этого при участии российского посольства пригласила в Лавру игумена Кирилла. В 1903 г., выполнив все формальности, братство русской келльи Иоанна Златоуста вступило во владение Лаврой.

Восстановление Лавры шло за счет афонской обители. По мнению некоторых исследователей Афона, именно возрождение Дечанской Лавры привело иеросхимонаха Кирилла к мысли о необходимости монашеской школы в Константинополе. Школа должна была готовить богословски грамотных монахов и для Сербии[228].

В XX в. начинается национальное возрождение в Сербии, и у сербского митрополита находится много оппонентов, которые ругают его «за сделку». Даже Сербский Патриарх Гавриил (Дожич) (1937–1950), в отличие от своего предшественника – выпускника Петербургской духовной академии Патриарха Варнавы (Росича) (1930–1937) – относившийся к русским достаточно сдержанно, разделял подобные мнения. Но надо отдать должное опытному русскому братству: через короткое время монастырь начал процветать. Усилиями игумена Арсения был построен новый корпус келлий, названный «руски конак». Но вот новый поворот истории: начинается Первая мировая война, и после отступления сербских войск на остров Корфу австрийские власти интернируют всех русских монахов монастыря. После окончания войны и образования Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев, вернувшихся из плена монахов рассылают по разным монастырям. Так оканчивается краткая история русского правления в Дечанах, но русским монахам предстоит еще раз спасти Высоко-Дечанскую Лавру от упадка и даже уничтожения.

К началу Второй мировой войны в монастыре проживало в общей сложности до двухсот монахов, из них – тридцать пять в священном сане. Кроме того, тогда в Лавре размещалась семинария, в которой обучалось сто двадцать человек. А возглавлял эту семинарию перешедший в Сербскую Церковь русский епископ Митрофан[229].