История Русского народа от потопа до Рюрика

С христианской точки зрения, нет ничего невозможного в том, что хетты сохранили в памяти слова, сказанные в Эдеме Богом-Отцом змею, соблазнившему Адама и Еву: «И сказал Господь Бог змею: за то, что ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве твоем, и будешь есть прах во все дни жизни твоей; и вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову, а ты будешь жалить его в пяту» (Быт. 3:14–15).

В принципе, хеттский миф хорошо укладывается в христианское учение о том, что сатана-змий через соблазнение Адама и Евы пытался разрушить замысел Бога о мире и человеке, но сам был побежден воплотившимся через Деву Сыном Божиим. С другой стороны, миф, перешедший затем по наследству к грекам (Персей и Андромеда), напоминает нам и повествование о Георгии Победоносце, поразившем змия своим копьем. Именно этот хеттский сюжет изображен на гербе современной Москвы — последней по времени столицы мосхов-московитов, составлявших часть триединого хеттского этноса.

Так перекликаются эпохи.

Как пример такой переклички можно указать и на перун (молнию) — трезубец, который держит в руке хеттский Бог Грома, изображенный на древнем барельефе. Стоит вспомнить, что трезубец был родовым знаком князя Рюрика и оставался таковым у первых князей из дома Рюриковичей. Ныне этот трезубец изображен на государственном флаге Украины, население которой произошло от магогов-скифов, бывших когда-то основой хеттского народа.

Если же вернуться к новогоднему ритуалу, то атрибутом умершего и воскресшего бога плодородия Телепину (то есть божества, дающего жизнь всему на земле) является вечнозеленое древо жизни (дважды появляющееся в Библии: вначале в Эдеме, а затем — в конце, в Апокалипсисе, в сошедшем с небес Новом Иерусалиме), очень напоминающее нашу рождественскую ель.

Дает пищу для аналогий и хеттский миф о падении с неба лунного божества. Падение совершилось, видимо, не без участия Бога Грома, который метает в падающего свою молнию. Как тут не вспомнить библейского пророка: «Как упал ты с неба, денница, сын зари! разбился о землю, попиравший народы» (Ис.14:12). Быть может, в этом мифе нашла отражение память о войне между Архангелом Михаилом и восставшем на Бога сатаной.

Примечательно и то, что одним из важных религиозных символов у хеттов был… двуглавый орел. Этот орел играл роль посредника между миром людей и богов.

В одном из хеттских текстов, представляющем собой описание ритуала, осуществлявшегося при сооружении нового дворца, в котором образ царя связывается с возвращением его ранее утерянных и как бы разобщенных частей существа, так описывается его роль:

Приди ты, Орел

(Орел фигурирует в качестве вестника к Богу Грозы и богу Солнца).

(И) лети!..
К месту вечного огня лети!
И принеси мне кинуби!

(«Горшок (?) для жара».)

Возврат «кинуби» соотнесен с обретением «прежнего лада», «обновлением» царя»^{131}. Современный исследователь «Слова о полку Игореве» Л. Гурченко связывает с хеттским ритуалом упоминающийся в этом древнерусском литературном произведении «пламенный рог»:

За ним кликну карна, и жля, поскочи по Руской земли,
смагу мычючи в пламяне розе.

(За ним кликнули карьба и вопль, поскакали по Русской земле, мча в пламенном роге огонь воскрешения^{132})

«Огонь и жар «воскрешения», — считает Л. Гурченко, — «смага в пламенном роге», связанная с проявлением одоления и победы, а через слово «мычючи» — с молнией и грозой (то есть, опять же, с Богом Грозы. Не исключено, что это самое «кинуби» с пылающим тремя языками огнем воскрешения и держит в своей руке изображенный на барельефе бог Пирва, он же — славянский Перун. — В.М.) имеет естественный повод для соотнесения с символикой факелов древнеславянского ритуала на празднике в честь мертвых, когда «весною в воскресенье четвертой недели поста, совершая праздник в честь мертвых, лужичане ходят на Тодесберг, с зажженными факелами, поминают покойников и на возвратном пути поют: «Смерть мы погасили, новую жизнь зажгли». Можно утверждать, что существует определенное соответствие между этим и упомянутым хеттским ритуалом, в котором кинуби соотнесен с обретением «прежнего лада» и «обновлением» царя»»^{133}.