История русского народа в XX веке (Том 2, главы 1-56)

Русская Церковь выстояла. Митрополиту Сергию "удалось, несмотря на сатанинскую ненависть большевиков к религии, сохранить громадную церковную организацию и, следовательно, предохранить Русский народ от двух тяжких бедствий - от полного безверия и от патологических форм сектантского мистицизма... Сохранение церковной организации в России достигается путем мученического пожертвования своим добрым именем вследствие компромиссов с советской властью".*1

"Стяжание Духа Святаго" на путях Святой Руси не прекращалось даже в самые тяжелые годы существования России. Однако проявлялось оно трагически. Убийство Царя, осквернение и преследования Церкви нарушили дивную симфонию русской жизни. Дух Святой стал проявляться не в гармоничной радости, а в бесконечном страдании миллионов мучеников за веру. Пока жизнь русского человека была

*1 К Свету. N 13. С.75.

пронизана воцерковлением под покровительством Царя, Россия крепла и благоденствовала. А когда замолк на Руси голос Церковной правды, страна "подлинно во мгновение ока" пала в страшную -бездну.

Чувство тоски по утраченной Родине - Святой Руси - обуревает миллионы русских людей. Богатая, безыскусная, глубокая, многообразная жизнь дореволюционной России особенно ярко выразилась в творчестве выдающегося русского писателя И.С. Шмелева. Писатель раскрывает Святую Русь в конкретных образах - "красочно благочестивый, православный, русский, народный быт". Причем, он дает "быт ради веры", но не "веру ради быта". Шмелев прекрасно понимал, что если "Пасха для нас не великое торжество Воскресения Христова и милости Божьей, дарующей нам и обновление и спасение, а только пасхальный стол, христосование и веселие, не предваренное подвигом воздержания и покаяния, то тогда быт становится для нас религией, но религией не духа - а чувства, не жизни - а смерти". Шмелев рисует необыкновенно притягательный образ простого русского человека, живущего ценностями Святой Руси, по фамилии Горкин, в котором живая вера в Бога сочеталась с житейской мудростью. Он, как и Святая Церковь, распределяет время года по праздникам и постам, сопрягая это исчисление с народными приметами и знамениями. В Боге он находил ответы на все житейские вопросы и трудности, в Боге он видел радость и красоту Вселенной.*1

Вот несколько образцов описания "быта ради веры": "Мы идем от всенощной, и Горкин все напевает любимую молитвочку - "Благодатная Мария, Господь с Тобо-ю..." Светло у меня на душе, покойно. Завтра праздник такой великий, что никто ничего не должен делать, а только радоваться, потому что если бы не было Благовещенья, никаких бы праздников не было Христовых, а как у турок. Завтра и поста нет: уже был "перелом поста - щука ходит без хвоста". Спрашиваю у Горкина: "А почему без хвоста?"

- А лед хвостом разбивала и поломала, теперь без хвоста ходит. Воды на Москва-реке на два аршина прибыло, вот-вот ледоход пойдет. А денек завтра я-сный будет! Это ты не гляди, что замолаживает... это снега дышут-тают, а ветерок-то на ясную погоду "..."

- Завтра с тобой и голубков, может, погоняем... первый им выгон сделаем. Завтра и голубиный праздничек, Дух-Свят в голубке сошел.

*1 Лукьянов В.И. С Шмелев и Зарубежная Русь. //Православная Русь. 1960, N 13. С.10. Шмелев И.С. Лето Господне. Богомолье. Статьи о Москве. М.1990. С.46-57.

То на Крещенье, а то на Благовещенье. Богородица голубков в церковь носила, по Ее так и повелось "..." Я просыпаюсь рано, а солнце уже гуляет в комнате. Благовещенье сегодня! В передней, рядом, гремит ведерко, и слышится плеск воды. "Погоди... держи его так, еще убьется..." - слышу я, говорит отец. "Носик-то ему прижмите, не захлебнулся бы..." - слышится голос Горкина. А, соловьев купают - и я торопливо одеваюсь.

Пришла весна, и соловьев купают, а то и не будут петь "..."

Засучив рукава на белых руках с синеватыми жилками, отец берет соловья в ладонь, зажимает соловью носик и окунает три раза в ведро с водой. Потом осторожно встряхивает и ловко пускает в клетку. Соловей очень смешно топорщится, садится на крылышки и смотрит, как огорошенный. Мы смеемся. Потом отец запускает руку в стеклянную банку от варенья, где шустро бегают черные тараканы и со стенок срываются на спинки, вылавливает - не боится, и всовывает в прутья клетки. Соловей будто и не видит, таракан водит усиками, и... тюк! таракана нет "..." У нас их много, к прибыли - говорят "..." Ловят их в таз на хлеб, а старая Домнушка жалеет. Увидит - и скажет ласково, как цыпляткам: "Ну, ну... шши!" И они тихо уползают"...