История русского народа в XX веке

Тем не менее Царь отнесся к депутации довольно благожелательно. В своей речи он сказал: «Моя воля — воля царская создавать выборных от народа непреклонна; привлечение их к работе государственной будет выполнено правильно. Я каждый день слежу и стою за этим делом». Говоря о привлечении выборных от народа к государственной работе, Царь хотел это осуществить в рамках народной традиции. «Пусть установится, — считал он, — как было встарь, единение между Царем и всей Русью, общение между Мной и земскими людьми, которое ляжет в основу порядка, отвечающего самобытным русским началам».192

21 июня в Петергофе Государь принял и депутацию патриотов всех званий и сословий (дворян, духовенства, крестьян, промышленников торговцев, людей науки), стоявших на позиции сохранения русских национальных основ, и прежде всего Самодержавия. В этой депутации были гласный Орловского земства Нарышкин, генерал-лейтенант Киреев, звенигородский предводитель дворянства граф П. С. Шереметев, гласный Петербургского губернского земства и городской думы граф Бобринский, курский губернский предводитель дворянства граф Дорер, гласный Московской городской думы и выборный от московских старообрядцев Расторгуев, крестьяне от разных русских губерний.

Депутация патриотов, отстаивая незыблемые основы Самодержавия, просила Царя при решении вопроса о призыве выборных от народа вызвать их из освященных историей бытовых групп, т.е. осуществить сословное представительство, как это было в старину. Царь согласился с мнением депутации:

«Только то государство сильно и крепко, которое свято хранит заветы прошлого. Мы сами против этого погрешили, и Бог за это, может быть, нас и карает».193

Именно поэтому первоначальная Государственная Дума, дарованная Царем народу, носила не законодательный, а законосовещательный характер по типу Боярской Думы Древней Руси.

В Царском Манифесте от 6 августа 1905 года по поводу учреждения законосовещательной Государственной Думы говорилось, что «настало время… призвать выборных людей от всей земли Русской к постоянному и деятельному участию в составлении законов, включить для сего в состав высших государственных учреждений особое законосовещательное установление, коему представляется предварительная разработка и обсуждение законодательных предположений и рассмотрение государственной росписи доходов и расходов».194

Тем не менее все попытки Царя внести успокоение в общество, взбудораженное революционными провокаторами, не удаются. Либерально-масонское, социалистическое и националистическое подполье подпитываемое иностранными деньгами, продолжает неуклонно следовать курсу, принятому на совещании антирусских партий в Париже Изменники, естественно, не хотят сотрудничества с Царем. И что бы ни делал Царь для народа, лозунгом революционных бесов остается «Долой Самодержавие!» Согласно резолюции того же парижского совещания, «освободители» усиливают террор против власти.

Днем 4 февраля 1905 года великий князь Сергей Александрович выехал из Николаевского дворца в Кремле и, проехав совсем немного, был убит бомбой революционного бандита Каляева. Взрыв страшной силы поднял густые облака дыма. Когда дым рассеялся, представилась ужасающая картина: щепки кареты, лужа крови, посреди которой лежали останки великого князя. Можно было только разглядеть часть мундира на груди, руку, закинутую вверх, и одну ногу. Голова и все остальное были разбиты и разбросаны по снегу. На звук взрыва выбежала великая княгиня Елизавета Федоровна, бросилась к останкам, встав на колени, и, с ужасом на лице, стала собирать их.195

Его убийца, сын околоточного надзирателя и матери-польки, был совершенно чужд русской культуре, он и по-русски изъяснялся с трудом с сильным польским акцентом. На суде Каляев, по рассказам очевидцев, производил впечатление отталкивающее. «Держал он себя как-то несерьезно, мелочно, далеко не героем… у него и выходило все не геройски, а скорее нахально».196

В годы смуты против Русского государства выступала целая армия революционеров, из которых «одному суду за участие в революции было подвергнуто 23 тыс. человек».197 Однако абсолютное большинство революционеров избежали справедливого возмездия. По нашим примерным оценкам, общее число революционеров (включая Польшу и Финляндию) составляло не менее 100 тыс. человек. Более половины из них были чистой воды уголовники.