История русского народа в XX веке

Отношение октябристов, и прежде всего их лидера А.И. Гучкова, к царской власти и лично к Царю свидетельствовало о глубокой политической двуличности и откровенной человеческой подлости. Внешне декларируя приверженность Царю и правительству, октябристы почти по всем принципиальным и государственно важным вопросам поддерживали либерально-масонское подполье. В самом начале работы III Государственной Думы октябристы поддержали предложение кадетов и близких к ним прогрессистов исключить из государственных документов, направляемых Царю, слова «Самодержавие» и «самодержавный», отражавшие особенность государственного строя России и закрепленные в Основном Законе государства. Таким образом, октябристы отказывали Царю в том, чем он обладал по закону.

Фактическим лидером октябристского большинства III Государственной Думы, а некоторое время даже ее председателем был масон А.И. Гучков — сын русского купца-старообрядца и еврейки, по натуре игрок и авантюрист, будущий немецкий агент, личность слабая, истеричная, склонная к крайним поступкам, болезненно самолюбивая, не способная признаваться в своих ошибках. В конце XIX века он ездил в Южную Африку, где тогда шла война буров с англичанами. В военных действиях он участия не принимал, но, когда пошли слухи о якобы его доблести на этой войне, он их опровергать не стал. «Вы сами знаете, я шалый», — писал Гучков своей будущей жене Зилоти. В переписке с Зилоти он признается в своей любви к приключениям и исканиям нового, в «захватывающем интересе к большим политическим событиям, около которых приходится стоять».306

Гучков нередко просто впадает в истерику. Однажды, обращаясь к жене, отношения с которой у него не сложились, он пишет, что не может сомкнуть глаз всю ночь и готов кричать от боли.307 Председательствуя на комиссии по обороне, Гучков признается жене, что «говоря о безразличных вещах, я с трудом сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться».308 Порой им овладевают мысли о самоубийстве. «Устраниться ли мне, однажды пишет он. — И эта мысль все неотступно овладевает мною».309

Семейные неурядицы приводили Гучкова в состояние душевной прострации. 31 января 1911 года, за несколько часов до Нового года, Гучков ушел от жены, оставив ей записку: «Я бессилен. Я вышел из жизненной перепалки весь израненный, с ожесточенной от ударов душой. От избытка собственных страданий я стал малочувствителен к страданиям других».310 Лишенный душевной цельности и порядочности, Гучков был крайне неразборчив в средствах. Чего только стоит организованная либерально-масонским подпольем кампания против Царя и Распутина, одним из главных организаторов которой был Гучков. Он лично занимался распространением попавшей в его руки переписки Царя и царских дочерей с Григорием Распутиным. Переписка множилась на гектографе, и распространялась как агитационный материал против Царя. В одном из писем Царица признавалась, что верит в духовную силу Распутина.

Царь, разобравшись, поручил военному министру Сухомлинову (который встречался с Гучковым по делам думской комиссии по обороне) передать Гучкову, что он подлец. После этого случая Гучков возненавидел Царя и его военного министра.

Немногим лучше Гучкова был его преемник на посту председателя Государственной Думы октябрист М.В. Родзянко. Тщеславный, недалекого ума, он был «мастером закулисного политического интриганства, за счет которого и держался на плаву». В 1912 году Родзянко, как и Гучков, принимает участие в клеветнической кампании против Распутина. В докладе Царю он намеренно грубо искажает факты. После этого случая Царь перестал доверять Родзянко.

В 1911 году большинство Государственной Думы срывает попытку принятия антиалкогольного законодательства. Леволиберальная и еврейская печать представляет инициаторов этого законодательства как реакционеров и ретроградов, выступающих против свободы народа. По этому поводу депутат Челышев сказал: есть еще противник сильный, упорный — это печать. Во всей России против трезвости идет борьба, организованная по определенному плану. А другой депутат Думы епископ Митрофан — высказался еще откровеннее: главные противники законопроекта о борьбе с пьянством не только лица, заинтересованные в водочном производстве. Главные враги те, кто боится трезвости народа. Трезвый народ не пойдет за ними по пути осуществления их антинародных целей. Результаты обсуждения антиалкогольного законодательства показали, что большинство Думы боялось трезвости народа.