История русского романа. Том 1

Гибелью и страданиями герои Тургенева искупают свою трагическую вину перед народом, которому и Рудин, и Лаврецкий хотели, но не умели служить. И их личные страдания меркнут на фоне тех безмерных страданий, которые выносят крепостной мужик или женщина — крестьянка. Как ни мало места занимают крестьянские образы в романах Тургенева, их присутствие придает особо острое социальное звучание этим романам. Герои Тургенева несчастны, но они поднимаются над своим личным горем, говоря о себе, как это делает Лаврецкий: «Оглянись, кто вокруг тебя блаженствует, кто наслаждается? Вон мужик едет на косьбу; может быть, он доволен своей судьбою» (281).

«НАКАНУНЕ» (А. И. Батюто)

1

О романе «Рудин» Тургенев писал: «Я попытался вывести характера два не новых в русской жизни, но новых в литературе» (Письма, II, 310). То же самое Тургенев мог сказать о героях «Дворянского гнезда» — Лаврецком и Лизе. О героях следующих двух романов писатель отзывался иначе. Елену Тургенев называл «новым типом в русской жизни», а Инсарова — героем, «которого… искал» и долго не мог найти (XI, 406, 407). В 1860 году на острове Уайт, рассказав одному из русских людей, «одаренному весьма тонким вкусом и замечательной чуткостью», замысел романа «Отцы и дети», Тургенев был поражен его недоуменным вопросом о Базарове: «Да ведь ты, кажется, уже представил подобный тип… в Рудине?». Тургенев «промолчал», потому что вопрос показался ему нелепым. «Что было сказать? — писал Тургенев впоследствии. — Рудин и Базаров — один и тот же тип!» (X, 347).

Главные герои романов «Накануне» и «Отцы и дети» были новыми характерами не только для литературы, но и для русской жизни. В этом принципиальное отличие названных произведений Тургенева от первых его романов. Романами «Накануне» (1859) и «Отцы и дети» (1862) ознаменован новый фазис в развитии Тургенева — романиста. Представители дворянской интеллигенции 40–х годов теперь перестают играть первостепенную роль в романах Тургенева, им на смену идут разночинцы- демократы, выразители сознания общества, выступающего в следующую фазу своего развития. Инсаров и Базаров — антиподы Рудина ц Лаврецкого и по социальному происхождению, и по характеру своего отношения к действительности. Рудин и Лаврецкий — «пропагандисты, — хоть для одной женской души, да пропагандисты». [704]В Инсарове же и Базарове Тургенев попытался нарисовать тип активных героев, потенциально способных к общественной деятельности в широком смысле этого слова.

Переход Тургенева к новой проблематике не был явлением случайным. Подготовка к нему чувствуется в эпилоге «Дворянского гнезда», овеянном поэтической дымкой прощания с уходящей в прошлое эпохой 40–х годов, в напутственных словах Лаврецкого, обращенных к молодежи: «Играйте, веселитесь, растите, молодые силы…, жизнь у вас впереди, … вам надобно дело делать, работать…» (II, 306). Здесь Тургеневым как бы перебрасывается мостик к следующему роману, в котором «молодые силы» изображаются уже в полный рост. Первые признаки обращения Тургенева к новой художественной проблематике обозначились еще раньше, при формировании сюжета «Накануне».

В предисловии к собранию романов (1880) Тургенев рассказал, что на сюжет «Накануне» его натолкнул орловский помещик В. Каратеев, в 1853 году подаривший писателю тетрадку с небольшим рассказом о подлинной истории любви русской девушки к болгарину Катранову. Этот рассказ «внес луч света в… темные соображения и измышления» Тургенева по поводу нового романа, уже тогда его занимавшего. «Фигура главной героини, Елены, — вспоминал Тургенев впоследствии, — довольно ясно обрисовывалась в моем воображении; но недоставало героя, такого лица, которому Елена, при ее еще смутном, хотя сильном стремлении к свободе, могла предаться. Прочтя тетрадку Каратеева, я невольно воскликнул: „Вот тот герой, которого я искал!“. Между тогдашними русскими такого еще не было» (XI, 407, 406).

Возникновение замысла романа «Накануне» до создания «Дворянского гнезда» и даже «Рудина» — красноречивое свидетельство о том, что тема «лишнего человека», разрабатывавшаяся Тургеневым в рассказах, повестях и ранних романах, уже в начале 50–х годов не представлялась ему единственно важной. В дальнейшем, в связи с переменами в русской жизни, Тургенева всё больше и больше занимает мысль о типе положительного общественного деятеля. Крымская война, обнаружившая «гнилость», по определению В. И. Ленина, самодержавно — крепостнического строя; [705]подготовка крестьянской реформы, на которую напуганное опасностью освобождения «снизу» вынуждено было пойти царское правительство; появление на исторической арене разночинной демократии, смело критиковавшей общественно — политические и экономические установления в России, — всё это придавало особый смысл творческим исканиям Тургенева. Вопрос о герое из чисто литературной перерастал в проблему общественно — политическую. Постепенно у Тургенева складывалось убеждение в том, что герой из дворянской среды не способен к решению больших задач, выдвигаемых жизнью.