История русского романа. Том 1

Ничто морально не привязывает Белицыных к родной земле. Они заинтересованы лишь в получении доходов. Деревня, родной народ — для них средство обеспечить себе праздное, беспечальное существование. Даже родной дом в имении со старинной обстановкой, принадлежавший еще дедам и прадедам Белицына, интересует суетного владельца Марьинского лишь как средство «блеснуть» и «затмить» других господ и их вечера пышным приемом в гостиной во вкусе Людовика XV.

Природа Марьинского в глазах Белицыных не может идти в сравнение с пейзажами иностранных курортов и модных столичных дач. Белицыны не понимают привязанности крестьян к родным местам. Поэтому, переселяя Тимофея с семьей на новые земли, помещик Белицын даже не предполагает, как болезненно отзовется на крестьянах его нелепая затея. Материальные и духовные интересы крестьянина ему известны не больше, чем француженке — гувернантке, живущей в его доме и не умеющей говорить по — русски. В романе резко очерчена противоположность интересов, полное взаимное непонимание помещиков и крестьян. Как и в ранних повестях Григоровича, в «Переселенцах» господин произвольно и жестоко «вырубает» судьбу крестьянина, управляющий держит руку «исправных мужиков», преследующих и гнетущих своих бедных односельчан. Барская филантропия рисуется на протяжении всего романа как одно из проявлений произвола, губительное для крестьян. Бесправие крепостных и полный произвол помещиков дает возможность ломать и калечить и без того тяжелую жизнь зависимых от них «душ». Услышав нелепый проект барина о переселении крестьян в Саратовскую губернию, управляющий не сразу дал согласие на осуществление этого лишь потому, что «боялся повредить интересам барщины, следовательно, интересам барина» (142). Вспомнив, что больной Лапша и его обремененная маленькими детьми жена — плохие работники на барщине, он с легким сердцем советует барину переселить именно эту семью, членам которой переселение грозит смертью. Григорович показывает, что противоположность материальных интересов помещиков и крестьян обусловливает антагонистический характер их взаимоотношений, несмотря на добрые намерения некоторых помещиков. Правда, в конце романа писатель делает попытку нарисовать идеальный образ помещицы, сумевшей извлечь уроки из трагических последствий своего хозяйничанья в деревне. Создавая этот образ и весь утопический эпизод «исправления» барыни, Григорович выражал мысль о том, что дворяне должны учиться у крестьян, что только сблизившись с народом, проникшись его нравственными убеждениями, помещик может уберечься от зла, которое несет его положение «владельца душ».

Положительно оценивая роман «Переселенцы» как произведение антикрепостническое и указывая, что в своих романах Григорович сделал решительный шаг вперед даже по сравнению с обличительными повестями 40–х годов, Чернышевский в иносказательной форме полемизировал с надуманной концовкой «Переселенцев», находя, что всё содержание произведения доказывает незаконность крепостного права, которое не может быть морально оправдано. Появление антикрепостнического романа «Переселенцы» в 1855–1856 годах, в пору оживления социального протеста, начала массовых выступлений крестьян и передовых сил общества против крепостного права, приведших затем к революционной ситуации, было заметным явлением. Чернышевский писал, что в «Переселенцах» Григоровича «есть живая мысль, есть действительное знание народной жизни и любовь к народу; у него (Григоровича, — Л. Л.) поселяне выводятся… как живые люди, которые возбуждают к себе полное ваше участие. В этом и причина постоянного успеха его повестей и романов из сельского быта».[675] Великий критик — демократ противопоставлял романы Григоровича поверхностно — филантропическим повестям и романам из народного быта. Примечательно, что Григорович, в 40–х годах видевший в крестьянине — «неудачнике» типичного представителя народа, в 50–х годах, в романе, выдвигает на передний план образ сильного духом, не отступающего перед трудностями крестьянина, а доброго, но слабого Тимофея («Переселенцы») или «горемычного» Акима («Рыбаки») рисует критически и даже явно иронически. Известная отвлеченность гуманизма писателя — следствие его либерализма — сказалась в романе в том, что, в отличие от вершинного произведения Григоровича 40–х годов «Антона — Горемыки», в «Переселенцах» нет даже намека на возможность протеста крестьян, самостоятельной попытки их бороться с произволом господ и их ставленников — управляющих. Даже бродяги и нищие, полчища которых скитаются по дорогам страны, наглядно свидетельствуя о разорении и обнищании деревни, лишены в «Переселенцах» того элемента протеста, ненависти к господам, которым наделял их автор в «Антоне — Горемыке».