История русского романа. Том 1

На поэтический склад таланта Гончарова обратил внимание Белин ский. Он выделял романиста из среды других писателей 40–х годов. «Из всех нынешних писателей, — говорит Белинский, — он один, только он один приближается к идеалу чистого искусства, тогда как все другие отошли от него на неизмеримое пространство…, у Гончарова нет ничего, кроме таланта; он больше, чем кто‑нибудь теперь, поэт — худжник». «Он поэт, художник — и больше ничего». «В таланте Искандера поэзия — агент второстепенный, а главный — мысль; в таланте Гончарова поэзия — агент первый и единственный».[771] Чистая и высокая поэтичность свойственна всем элементам романа Гончарова, характеризует всю его концепцию.

3

Драматическая история утраты Александром Адуевым романтических иллюзий в любви и дружбе, поэзии и служебной деятельности составляет сердцевину «Обыкновенной истории». Раскрытию этой коллизии служит вся очень строгая в своей целостности, классическая художественная структура романа. «Кто виноват?» явился для Герцена «рамой для разных скицов и кроки»[772] (т. е. для эскизов и набросков). Структура гер- ценовского романа вобрала в себя разнообразные элементы очерка, рассказа и повести, в нем нет центрального, сквозного образа, история которого явилась бы основой единого сюжета, постепенно развивающегося и проходящего через всё произведение. Роман Гончарова построен совершенно иначе. Он отличается не только единством повествования, в котором патетическое сливается с комическим. С этим гармонирует и резко выраженный центростремительный характер всей его структуры. В гон-

Чсцровеком романе решительно всё подчинено одной задаче — разносторонней обрисовке Адуева — младшего, все звенья сюжета повернуты к нему и служат ему. Трагикомическая история этого романтика — мечтателя начинается в Петербурге. Исходная для всего романа ситуация состоит в том, что Александр Адуев, поселившись в столице, столкнулся с дядей — Петром Адуевым, носителем трезвого, буржуазного практицизма. Но прежде чем развернуть эту исходную ситуацию в целостный драматический сюжет, романист дает обстоятельную экспозицию, объясняющую характер героя, его последующую судьбу, вскрывающую социальную, бытовую почву, на которой возрос романтизм Александра.

Попытка объяснить характер человека обстоятельствами, условиями жизни человека, его воспитанием встречалась у Гончарова уже в повести «Счастливая ошибка». В этом собственно и состояла ее антиромантическая тенденция.[773] Романтики обычно противопоставляли возвышенного героя окружающей низменной действительности. Гончаров же прямо, ставит вопрос: «виновата ли Елена» (героиня «Счастливой ошибки») в своем кокетстве, в размолвке с Егором? И далее автор ссылками на обстоятельства жизни Елены объясняет ее поступки. Она была «девушка с душой, образованным умом; сердце ее чисто и благородно». Однаксу светские условия жизни, характер воспитания иногда брали в ней верх над ее прирожденными благородными качествами. «Поведение же, — говорит автор, — вооружавшее против нее Егора Петровича, происходило- из особого рода жизни. На ней лежал отпечаток той школы, в которой она довершила светское воспитание, того круга, в котором жила с малолетства» (VII, 439–440). Здесь есть намек на раскрытие в характере Елены внутренних противоречий, намек, который позднее развернется в осознанный реалистический принцип при изображении Наденьки, а также других героев «Обыкновенной истории».

Сходным образом объясняются характер и поступки Егора Адуева. «Стало быть, — говорит автор, — виноват Егор Петрович? — Пет, и его винить нельзя. Он родился под другой звездой, которая рано оторвала его от света и указала путь в другую область…» (441). Такой подход: к человеческому характеру (здесь Гончаров в известной мере прибли жается к Герцену) — исток будущего реалистического метода Гончарова- в изображении и объяснении жизни Александра Адуева и Ильи Обломова… Вот почему увертюрой к «Обыкновенной истории», так много объясняющей в характере героя, явилась картина помещичьей жизни Адуевых в Грачах, а увертюрой к роману «Обломов» — «Сон Обломова». Гончарова интересует история духовного развития героев в связи с обстоятельствами их воспитания, их общественной средой и природными склонностями. По- роману «Обыкновенная история» можно ясно судить о жизненных обстоятельствах, определивших возникновение адуевщины в ее двух разновидностях. Романтическая и практическая адуевщина вырастают в типические социальные явления русской жизни, становятся для эпохи 40–х годов обобщающими понятиями.