История русского романа. Том 2

Наиболее устойчивым, постоянным, действующим во все эпохи и во всяком обществе источником положительных сил человеческой природы является, по мысли Чернышевского, труд в самом широком значении этого понятия, включая все формы общественно необходимой, целесообразной физической и духовной деятельности. Искажение и распад лучших свойств человеческой природы, нравственная деградация и практическая никчемность характеров имеют своим источником паразитизм, бездеятельность или подмену целесообразной деятельности мнимой, «фантастической» деятельностью: «Да, отсутствие движения есть отсутствие труда… потому что труд представляется в антропологическом анализе коренною формою движения, дающею основание и содержание всем другим формам… А без движения нет жизни, то есть реальности, потому это грязь фантастическая, то есть гнилая» (120).

Однако еще определеннее и полнее мысль о созидательной роли труда в духовном развитии человека раскрывается в положительных героях Чернышевского.

«Новые люди» в подавляющем большинстве случаев складывались в обстановке, требующей с отроческого возраста трудовых усилий. Они и в дальнейшем «грудью, без связей, без знакомств, пролагали себе дорогу» к образованию, к независимости и к тем формам общественно полезного труда, которые отвечают их личным склонностям и способностям; благодаря этому они свободны от подавляющего влияния господствующих представлений, от раболепства, чинопочитания, преклонения перед денежным богатством — от обезличивающего давления «старого мира».

Очевиднее всего это проявляется опять‑таки в общественно — трудовой практике положительных героев Чернышевского. Разумный труд, осмысленный в его общественном значении, понятый как деятельность на благо других людей и всего общества, является их личной нравственной потребностью, основой их личного достоинства, первым условием их наслаждения жизнью. Это «черты не индивидуумов, а типа, типа до того разнящегося от привычных тебе, проницательный читатель, что его общими особенностями закрываются личные разности в нем», — замечает Чернышевский (144).

Однако не только общие всему этому типу черты, но и черты индивидуального своеобразия, личные особенности каждого из своих героев Чернышевский связывает с многообразием форм труда и общественной деятельности. Каждый из положительных героев романа представляет одну из возможных и необходимых по условиям времени форм служения общественному благу. Лопухов и Кирсанов, при всей общности типовых черт, различаются между собой тем, что у одного преобладает над всеми прочими склонность к научной деятельности, а у другого — к деятельности общественно — просветительской. Пропаганда передовых идей среди студенческой молодежи, организация и воспитание более широкого круга разночинной интеллигенции в духе революционного демократизма вызывают у Лопухова наибольший интерес, и эта склонность в такой же мере, как желание поскорее вызволить Веру Павловну из‑под власти семейного гнета, определила его отход от научных занятий в области медицины: при первой возможности он бросает частные уроки, считая их для себя «малоинтересными», но продолжает занятие в заводской конторе, «потому что оно важно, дает влияние на народ целого завода, и… он кое‑что успевает там делать» (193). После «выстрела на мосту» он едет за границу с поручениями Рахметова, а затем переходит на полулегальное положение и действует в России под чужим именем.

Кирсанов же, в соответствии со своими личными склонностями, отдает главное внимание и все силы научной деятельности, видя ее смысл также в подготовке условий для счастливого будущего народа. Оба они исходят из одинаковых убеждений и стремлений; Кирсанов, разумеется, горячо сочувствует деятельности Лопухова и Рахметова и всегда готов оказать им любое содействие, однако наука является основной формой его служения обществу, и это определяет особенности его быта и формы его общения с людьми.

Близость и различия индивидуальных характеров этих персонажей отражают одну из типичных особенностей русской жизни того времени — глубокую внутреннюю связь между освободительным движением 60–х годов и подъемом русской материалистической науки, давших миру таких выдающихся ученых — демократов, как Сеченов, Мечников, Менделеев и др. Индивидуальные различия выступают здесь как форма существования и развития типического, как различные тенденции исторического развития типического. В начале 60–х годов Лопухов и Кирсанов представляют еще один и тот же ясно определившийся тип разночинно — демократической молодежи. Но индивидуальные различия между ними, сказывающиеся в их общественно — трудовой практике, являются зачатком двух близких, но совсем не тождественных типов, определившихся окончательно в последующие годы русской жизни: это тип революционера — просветителя, непосредственного участника освободительной борьбы, и тип передового ученого — материалиста.