История русского романа. Том 2

Иная судьба у Николая Негорева. Он отказывается вступить в тайное общество, предсказывает его участникам каторгу и осознает выгоду «быть благонамеренным гражданином».[88] Развязка романа для одних героев становится трагической — разгром революционного кружка, массовые аресты, бегство Андрея в Женеву, ссылка Оверина и Шрама на каторожные работы, смерть «новой» женщины Софьи Васильевны. У других героев совсем иные судьбы. Если увлекающийся, пытливый и сосредоточенный Оверин начал с бога, с мечтаний об удалении от людей в пустыню, затем последовательно прошел все стадии бунта и нигилизма, а кончил антиправительственной агитацией в крестьянской среде и каторгой, то осторожный и холодно расчетливый Николай Негорев приобрел либеральные убеждения, выработал философию благонамеренного и благополучного россиянина, сделал блестящую карьеру пореформенного администратора.

Следовательно, действие романа Кущевского происходит в условиях революционной ситуации и последующего спада. Эти условия входят в перипетии романа, наполняя внутренний мир героев, определяя их группировку и итоги жизни. Так достигается романистом ярко выраженная идейно — общественная типизация. Идейно — общественная доминанта отчетливо ощущается во всей художественной системе романа. Характерны в этом отношении его лексика и фразеология. Даже во внешних компонентах романа — в его названии и в заголовках отдельных глав — подчеркнута откровенная обнаженность общественной сущности характеров, поступков, образа мыслей.

В условиях первого демократического подъема совершался, как было уже сказано, процесс дальнейшего самоопределения демократической и либеральной тенденций, процесс их размеживания и отделения друг от друга. Благовещенский лишь отчасти коснулся этих процессов. Кущев- ский же, как и Марко Вовчок («Живая душа»), сделал их предметом своего романа. Он воспроизвел процесс формирования представителей демократической тенденции (Андрей Негорев, Оверин, Софья Васильевна и др.) и тенденции благонамеренно — либеральной (Николай Негорев). Изображение в рамках одного романа или одной повести противоположных судеб бывших единомышлинников (Рязанов и Щетинин у Слепцова, Светлов и Любимов у Омулевского), людей одного и того же общественного положения (Молотов и Негодящев у Помяловского) или даже разных представителей одной и той же семьи (братья Рулевы у Бажина и братья Негоревы у Кущевского) было широко распространенным принципом сюжетостроения в демократической беллетристике 60–70–х годов. Тургенев в романах «Накануне» и «Отцы и дети» впервые использовал этот принцип и открыл его богатые идейные и художественные возможности. Подобное построение сюжета могло сложиться на почве решительной ломки жизни, пробуждения и самоопределения сознания, открытого размежевания и борьбы противоположных сил в обществе и в семье.

Возникает вопрос: почему И. Кущевскпй ведет свое повествование от лица чуждого ему «благополучного россиянина» и как бы глазами этого рассказчика смотрит на происходящие события? Воспроизведение характерного для этого времени процесса перерождения демократического разночинца[89] в либерала являлось существенной особенностью демократической прозы. Помяловский, по словам М. Горького, показал, как «революционер превращается в благополучного мещанина».[90] Кущев- ский же изобразил историю превращения разночинца в «благополучного россиянина». На этом основании М. Горький и сблизил героя Помяловского с Николаем Негоревым, а также и с Щетининым из романа Слепцова «Трудное время».

Итак, рассказчиком у Кущевского выступает «благополучный россиянин». В ходе сюжета, отразившего подъем и спад в демократическом движении, Николай Негорев торжествует, преуспевает. Это обстоятельство делает его самодовольным и воинственным, цинически откровенным в обнаружении своей отталкивающей сущности. Повествование от лица такого рассказчика давало автору широкую возможность для убедительного и глубокого проникновения в его безнравственные мысли и поступки. Торжествующий и откровенный Николай Негорев способен к «объективности тона» своего рассказа и к самокритике. Он с юмором, а то и сатирически рассказывает историю обретения им «благополучной пристани». Автор романа великолепно воспользовался этой способностью своего героя, который вполне отдает себе отчет в том, что он давно перестал увлекаться мечтами и во имя благополучия «заморозил все цветы в своем сердце».[91] Наконец, необходимо иметь в виду и еще одно очень важное обстоятельство. Кущевский видел, что общественный подъем 60–х годов завершился трагической развязкой. Это вызвало в его настроениях некоторый скептический оттенок. Образ рассказчика