История русского шансона

У себя на родине, в Воронеже, верхние строчки всех, выражаясь современным языком, хит-парадов прочно удерживал Комар. Каждая новая запись моментально появлялась в эфире самодеятельной музыкальной программы какого-нибудь «Ребуса» или «Демона», а аудитория у этих «вольных радистов» была поистине огромная, что способствовало широкой популярности «барда в законе» в отдельно взятом регионе. Именно в Воронеже и области записи музыканта получили наибольшее распространение. А записей этих было очень много.

Почему же при таком количестве материала и высочайшем мастерстве исполнения он не достиг всесоюзной известности? Как, например, Северный? Ответ прост. Не попал он в руки «косарей», настоящих подпольных импресарио, таких как С. Маклаков, В. Коцышевский или С. Ерусланов. Не было в то время в Воронеже «писарей» такого уровня. Хорошо это или плохо? Наверное, все-таки плохо. Вот и получалось, что был широко известен, но в основном в родных краях.

И еще, на мой взгляд, очень важный момент в творчестве этого самобытного артиста — полное отсутствие финансовой подоплеки. То есть деньги не платились ни самому певцу, не зарабатывались на тиражировании его концертов. Такие уж были в то время нравы в провинции. Отношения между коллекционерами чаще всего сводились или к обмену («я тебе свежую запись Комара, а ты мне „SPACE“, который давно ищу») или же расчет производился… жидкой валютой. Когда желающий приобрести новую запись тащил в дом ее обладателю, вместе со своим магнитофоном, и энное количество спиртного. Начиналась перезапись, в ходе которой за вином бежал уже сам хозяин, а заканчивалось все зачастую грандиозной попойкой с участием подоспевших на «подмогу» друзей…

^{Александр Спиридонов (Комар) с неизвестным. Воронеж, конец 1970-х.}

Мой друг Миша Афанасьев однажды обнаружил в разросшейся в процессе такой «перезаписи» компании… самого Комара, который, сняв со стены гитару хозяина и найдя ее в удовлетворительном состоянии, уселся на подоконник раскрытого окна и добрых пару часов услаждал слух собравшихся во дворе аборигенов.

В начале 70-х годов по «Голосу Америки» прозвучала песня «Колыма» в исполнении «барда из захолустного российского города», именно так обозвали Воронеж. После этого компетентные органы взялись за Спиридонова всерьез. Внесла свою лепту и местная пресса: «Нам мешают жить пресловутые „комары“ и им подобные», — писалось в одной из газет в статье о радиохулиганстве. Комара часто вызывают на профилактические беседы в милицию, некоторые из которых, по свидетельству матери певца, сводятся к банальным избиениям. Осуществлялся прессинг и на бытовом уровне. Например, стоило ему устроиться на работу (как правило, водителем), тут же следовала своеобразная реакция правоохранителей. Выражалось это в наведении справок и роспуске порочащих сведений, в результате чего он вынужден был увольняться. На новом месте работы случалось то же самое. А там не за горами маячил и очередной срок…

Что греха таить? Способствовал этому и характер певца — бесшабашного удальства и мальчишества ему было не занимать. Есть в его «послужном списке» и «бакланка» (206-я статья УК, хулиганство), и судимость за угон машины.

Я позволю себе процитировать воронежского журналиста Евгения Шкрыкина, который впоследствии так описывал этот период жизни Комара:

«Он входил в пике замкнутого круга, из которого выбраться у него не хватало сил, да и, видимо, уже и желания. Тюремная среда принимала его, давала возможность для утверждения и самореализации, а вольная — отторгала, запрещала, подавляла. И в этом был трагизм его тогдашнего положения».

В 1984 году Александр освободился в последний раз. Едва оказавшись на воле, у одного из близких друзей артист записывает 90-минутный альбом под условным названием «Для интимного круга». Первая часть заканчивалась песней Вертинского «Безноженька», которую он прокомментировал как «любимую песню Нестора Ивановича Махно». И тут же добавил со смешливыми нотками в голосе: «Эти песни для вас спел Сашка Комарик, вернувшийся из дикого, таежного края…»

Действительно, последнюю «ходку» он «тянул» на далеком Севере в Коми АССР, далеко от благодатного Черноземья. Интересная деталь: Комар сидел в лагере, в котором в 60-е годы проходил срочную службу в качестве охранника Сергей Довлатов.