История русского шансона

«В это невозможно поверить, но, увы, Петлюры больше нет с нами. А ведь ему было всего-то 22. Случилась беда, беда непоправимая, но мы судьбу не выбираем, судьба выбирает нас. Значит, Богу было угодно позвать его душу на небеса. Видимо, его песни и их душевное исполнение были необходимы не только людям… Своей манерой исполнения Петлюра выражал свои чувства, можно сказать, что он не пел, а звучал, как один слаженный аккорд, — и благодаря этому выворачивал наши души наизнанку. Он любил петь и делал это как-то по-своему, „по-петлюровски“, иногда донося до нашего уха даже то, чего и не было в песне. И вы знаете, на самом деле Петлюра не умер — он жив, он будет жить с нами, пока будут жить песни, которые он пел. Хотя душа его где-то далеко, в неизвестном нам с вами измерении. Но будем надеяться, что и там он продолжает петь свои, теперь уже небесно-душевные, песни…»

Юра Барабаш похоронен в Москве на Николо-Хованском кладбище.

«Разбитая судьба»

Критики и продвинутые фанаты называют Сергея Наговицына первооткрывателем целого направления жанровой музыки: он пел в основном «лагерную лирику», но… в обрамлении современных, едва ли не дискотечных ритмов. Как же такое возможно? Замечу, что возможно еще и не такое — некоторые пытаются исполнять городской романс даже в сопровождении… симфонического оркестра.

Сегодня «блат-поп» звучит в шансоне повсеместно и является наиболее коммерчески успешным сегментом жанра. Но Сергея Наговицына, в отличие от многочисленных проектов, создаваемых исключительно для заработка денег, выделяют из большинства по-настоящему талантливые, самобытные стихи, звучащие в его песнях, что и позволяет причислять их автора к когорте тех артистов, чье творчество и определило лицо современного «шансона по-русски».

Сергей владел словом виртуозно. Короткие, словно изрубленные на неравные части фразы с удачными синонимами, меткими образами и удивительными сравнениями складывались для слушателя в сумасшедшую по красоте мозаику.

Мне как сказку приговор читал судья,
А за окнами вовсю февраль свистел,
Говорил, что подрасстрельная статья
Мне начертит номерочек на кресте…

И родная вся в бриллиантах и слезах[75]

До машины провожает как всегда,
Я к тебе еще вернусь, какой базар,
Если вышку поменяют на года…

Не зря его слог знатоки-филологи сравнивают с манерой Виктора Цоя. С этим сложно поспорить. Послушайте внимательно того и другого — уверен, вы обнаружите немало сходства. К сожалению, большой талант, как часто случается в России, рано уходит из жизни. Так было с Цоем, так вышло и с Наговицыным. Господь отмерил ему всего-навсего 31 год.

^{Обложка последнего прижизненного диска Сергея Наговицына «Разбитая судьба», 1999 г.}

До сих пор многие поклонники не знают, что его больше нет с нами. Однако это так — Сергей Наговицын давно умер.

За свою недолгую жизнь он успел выпустить всего шесть альбомов: «Полная луна», «Городские встречи», «Дори-дори», «Этап», «Приговор», «Разбитая судьба»… Название последнего диска теперь смотрится неким мистическим символом. Рассказывают, что сам автор видел его другим, оптимистичным — «Свиданка», но выпускающая компания настояла, а он не стал спорить.

Три последние пластинки Наговицына практически сплошь состояли из композиций на тему человека в неволе, но начинал он совсем по-другому и, думаю, не погрешу против истины, если скажу, что самая известная его песня, — «Городские встречи», — далеко не «про тюрьму». Она про любовь. Помните?

Золоткой упала с неба звезда,
Что, не загадала? — Нет! — Как всегда!
Ты меня, конечно, не извинишь?
А может, все с начала? Ну, что ты молчишь?