История Русской армии

Генерал Рузский недооценил серьезность положения, подобно тому, как в Лодзинскую операцию не придал значения удару Макензена на Кутно. Он считал атакующих немцев около корпуса и в последующие дни предписывал 10-й армии: сначала - 29-го - перейти в общее наступление совместно с 12-й, затем - 30-го - удерживаться на линии Сувалки - Августов и только 31-го, на четвертый день тяжелого боя, сообразил, что в 10-й армии происходит нечто серьезное, и предписал генералу Сиверсу удерживать во что бы то ни стало Гродненский район. Под Гродно спешно был двинут II армейский корпус от Ломжи и только что восстановленный после самсоновской катастрофы XV из Гомеля. Из другого злополучного корпуса - XIII - к весне удалось восстановить бригаду, а целиком он был восстановлен только к осени 1915 года. С Юго-Западного фронта спешно был вытребован III Кавказский корпус.

Тем временем положение 10-й армии становилось отчаянным. Огромный фронт, лесная местность и полное отсутствие связи свели управление армией на нет и разбили сражение на ряд отдельных боев. III корпус был сметен и выбыл из строя. XX, не получая никаких указаний, стоял еще на прусской земле, и в тыл ему надвигалась вся Х германская армия. XXVI армейский корпус генерала Гернгросса отходил под натиском немцев и обнажил левый фланг XX корпуса. И только на левом фланге армии у Лыка III Сибирский корпус генерала Радкевича, схватившись с тройными силами VIII и части Х германских армий, держал врага мертвой хваткой, не давая ему продвинуться ни на шаг. Стойкость полков 7-й порт-артурской и 8-й дивизий сибирских стрелков спасла 10-ю армию от участи самсоновской 2-й армии. Если Епанчин сыграл роль Благовещенского, то Радкевич не был Артамоновым. Сопротивление III Сибирского корпуса трем германским Людендорф назвал восхитительным.

Охватывая у Лыка левый фланг нашей 10-й армии, Х германская армия подставила свой фланг и тыл группы Лицмана{216} под удар нашей 12-й армии. Но Рузскому и Бонч-Бруевичу и в голову не пришло воспользоваться этим выгодным положением. III Сибирским корпусом в этих боях временно командовал генерал Трофимов. Генерал Сивере задержал отход 10-й армии на целые сутки по требованию Гучкова, желавшего эвакуировать имущество лазаретов Красного Креста.

Только 1 февраля XX корпус получил приказание об отходе. Путь его от Гольдапа на Сувалки и Гродно пролегал через дремучие Августовские леса и был уже перехвачен всей Х германской армией. Корпус - 40000 бойцов при 170 орудиях 27-й, 28-й, 29-й и 53-й пехотных дивизий - был окружен тройными силами. Генерал Булгаков взялся командовать своим корпусом, как ротой, поведя его одной огромной колонной.

Вековым литовским чащам, свидетелям гибели меченосцев и великой армии императора французов, довелось увидеть и скрыть от мира в своих недрах агонию гумбиненских победителей. Восемь дней шел смертный бой. 21-й германский корпус был растерзан, его орудия и знамена лотарингских полков перешли в наши руки{217}, увы, на короткое время. 106-й пехотный Уфимский полк взял, например, командира и знамя 173-го германского пехотного полка, 16 офицеров и 1000 нижних чинов пленными, 12 орудий и 4 пулемета в делах у Срезского Ляса 3 и 4 февраля; 116-й пехотный Малоярославский полк захватил 5 февраля у Махарце 500 пленных и 5 орудий. Аналогичные трофеи были в остальных полках 27-й и 29-й пехотных дивизий, взявших в общем 4000 пленных при генерале, орудия и знамена.

У Эйхгорна были еще 38-й и 39-й корпуса. Дивизия за дивизией бросалась на изможденные войска Лашкевича, Джонсона и Розеншильда, отчаянно отбивавшиеся во все стороны. Из 14 полков лишь двум удалось пробиться в Гродно. Это был генерал-майор Российский с полками 113-м Старорусским и 114-м Новоторжским, пошедший на Бартинки, как то указывал начальник 29-й пехотной дивизии генерал Розеншильд-Паулин, а не на Курьянки, как на том настаивал, вопреки мнению всех старших начальников, генерал Булгаков. До чего неумело было налажено движение XX корпуса, видно из того, что пробившаяся на Гродно бригада генерала Российского не догадалась оставить маяков. Шедшие за ней главные силы сбились с пути. Остальные, в количестве около 8000 человек, 8 февраля положили оружие у Липска и фольварка Млынек, где в последней бешеной атаке погибла вся 27-я дивизия. От Малоярославского полка осталось лишь 40 человек с командиром полковником Вицнудой. Окруженные со всех сторон, они отказались сдаться и все до последнего были переколоты. Как передавали затем немцы, раненые этого полка, оставшиеся лежать в количестве нескольких сот человек на позиции, где полк пожертвовал собой, видя, что никого больше не осталось, открыли в упор огонь по подходившим немцам и все были перебиты.