История Русской армии

Эрцгерцог отвел свою разбитую армию на Стырь, и здесь 25 мая она была окончательно разгромлена. В этот день наша 14-я пехотная дивизия форсировала Стырь у Круп, а Железные стрелки генерала Деникина ворвались в Луцк. 56-й пехотный Житомирский полк, на которого был возложен штурм Круп, вначале не мог одолеть могучее предмостное укрепление. Штаб VIII корпуса распорядился прислать подкрепление. Услыша об их подходе, офицеры и солдаты отказались от поддержки:

Нас будут выручать? Житомирцы сами постоят за себя!

Дружным ударом взяли они оплот врага, захватив при этом 67 офицеров, 2000 нижних чинов и 13 пулеметов. Луцк взял 16-й стрелковый полк.

В то же время левофланговый корпус 8-й армии - XXXII генерала Федотова имел многотрудные бои с цепко державшимся на реке Икве левым флангом 1-й австро-венгерской армии. Генерал Каледин подкрепил его своим единственным резервом - XIV армейским корпусом генерала Лайминга{45}. 25 мая войска 105-й пехотной и 2-й Финляндской дивизий форсировали Икву в боях у Дорогостая и Торговицы. 23 мая в 101-й пехотной дивизии полки 401-й Корневский и 402-й Усть-Медведицкий потеряли одними только убитыми 35 офицеров. 24 мая эти же полки захватили 2000 пленных. В 105-й пехотной дивизии отличился у Дорогостая 420-й пехотный Сердобский полк, взявший 4 орудия, а 6-й Финляндский полк Свечина форсировал Икву у Торговицы по горящему мосту, повторив бессмертное дело павловских гренадер под Клястицами и взяв 2000 пленных. Штаб 8-й армии плохо разбирался в обстановке, иначе он подкрепил бы не свой левый фланг, а свой центр - ХЬ корпус, имевший наибольший успех и наибольшие возможности.

В Луцком сражении 23-го по 25 мая войсками 8-й армии было взято 45000 пленных, но только 66 орудий. Трофеи 8-й армии в Луцком сражении составили пленными 922 офицера, 43 628 нижних чинов, 66 орудий, 71 миномет и бомбомет и 150 пулеметов. Львиная доля добычи - половина пленных и две трети орудий приходится стрелкам ХЬ корпуса.

Неприятель показал свой урон в 82 200 человек - 51 процент всего состава войск Линзингена (10-й корпус потерял свыше 80 процентов). Наш урон в 8-й армии составил: 417 офицеров и 32 957 нижних чинов убитыми и ранеными - 20 процентов общей численности. А между тем большая часть неприятельской артиллерии - без малого 300 пушек и мортир - и все штабы, начиная со штаба IV армии - давились нам в руки, оставшись без прикрытия за гибелью либо бегством пехоты. Но вся наша конница оказалась где-то в ковельских болотах, и некому было пожать плоды победы... На луцком направлении оставалась одна 12-я кавалерийская дивизия, но генерал Каледин запретил ей преследовать разбитого врага. Генерал Каледин держал 12-ю кавалерийскую дивизию за VIII армейским корпусом, тогда как главный успех и возможность конного наскока представились в ХЬ. корпусе. Став высшими начальниками, Брусилов и Каледин перестали быть кавалеристами.

Начальник 12-й кавалерийской дивизии барон Маннергейм{46} просил разрешения преследовать разгромленного и бежавшего неприятеля, потерял время и получил отказ. Будь на его месте граф Келлер, он без всякого спросу давно был бы во Владимире Волынском, а эрцгерцог Иосиф Фердинанд - в штабе Каледина!

Штаб Юго-Западного фронта совершенно не отдавал себе отчета в размерах и значении луцкой победы. Ставка смотрела не на Брусилова, а на Эверта. И связанный ее директивами генерал Брусилов смотрел не на Луцк, а на Ковель - не на Деникина, а на Гилленшмидта.

Командовавший же 8-й армией генерал Каледин не чувствовал пульса боя. Он придерживал рвавшиеся вперед, чуявшие скорую и полную победу войска, подравнивал их, не смел преследовать, все время оглядывался на штаб фронта и неумело израсходовал резервы.

Корпусные командиры не были на высоте своих войск. Старик Кашталинский{47} в XI, корпусе сказал себе ныне отпущаеши. Он получил победу, большего не желал и, видно, страшился дальнейших успехов и ответственных решений, так и оставшись, несмотря на луцкую победу, побежденным при Тюренчене. В VIII корпусе сказывалось отсутствие энергичного и талантливого Б. М. Драгомирова. Его заместитель генерал Булатов{48} получил на несколько дней совершенно незнакомые ему войска, сам будучи уже назначен командиром I армейского корпуса на Западном фронте, и при таких условиях не мог сделать много. Командир же корпуса XXXII генерал Федоров разменялся на мелочи, терял время, шел ощупью и упустил возможность ударить в открытый левый фланг 1-й австро-венгерской армии...

26 мая генерал Брусилов предписал Каледину придержать победоносные центральные корпуса 8-й армии - ХЬ и VIII - и подравнять по ним отставшие фланги. Штаб Юго-Западного фронта отказывался от использования Луцкого прорыва: это использование не входило в его расчеты. Внимание генерала Брусилова было поглощено ковельским направлением, как того требовал план Ставки, наметивший почему-то главный удар на Западном фронте.